Сплошное "Нате!"

Егор Попов (Пегор). Сумасшедшие амфиры. Футуризм против попсы. - М.: Компания Спутник+, 2005, 96 с.

Что-то ужасно родное из ранней юности:

На гвоздях небоскребов
Как йог
Я разлегся.
Город
Рвется
и льется
сквозь плотину людей.
Этот город!
Где площади твоего мозга
вытоптаны сотнями
шагов┘
Этот город!

Узнаете? Но это не Санкт-Петербург начала XX века, а Москва начала XXI. Эти стихи (или амфиры, как предпочитает называть свои творения автор, т.к. "слово стихотворение опопсело до тления") написал ужасно молодой (ему не то 14, не то 15 лет) автор, "наш, друзья, современник", как говаривали при прежнем режиме. Он всерьез называет себя футуристом и, что самое интересное, видимо, им и является. Все родовые признаки будетлян периода их "бури и натиска" налицо. Это прежде всего сама книга, представляющая собой определенный артефакт (в обложке сделана дырочка, в нее продета бумажная веревочка, к которой привязана хорошая советская алюминиевая вилочка, на страницах приклеены облатки от таблеток, проездные билеты, листки туалетной бумаги, рекламные вкладыши┘). Чисто футуристический синтез искусств, одним словом.

Книга открывается манифестом, естественно. Проклятия попсе (в широком смысле Попсе), призывы бороться с ней и победить или погибнуть. Содержание текстов: мрачные, натуралистические городские зарисовки, обличение мещанского болота, в общем, сплошное "Нате!". Стихи очень живописные, а кто только не писал о влиянии живописи на поэзию группы Бурлюка-Маяковского. О форме и говорить нечего. Столбики из слов, лесенка, выделение "лейт-слов" курсивом и полужирным, непривычные инверсии слов во фразах, ориентация на фонетическую транскрипцию (как вам нумерация страниц у Пегора: "трыцать девить", "шизисяд сем"?), весь этот футуристический арсенал Егор Попов использует часто и чрезвычайно умело. Если убрать отдельные современные реалии, сборник органично смотрелся бы в незабвенном 1913 году. Что сказать (в смысле написать) на все это? Кто из нас не мечтал в 15 лет "┘смазать карту будня, плеснувши краску из стакана"? Кто не переболел тогда Хлебниковым и ранним Маяковским? Кубофутуристы повлияли на многих современных замечательных поэтов, от Алины Витухновской до Андрея Родионова. Но на Пегора не повлияли футуристы. Он просто сам стал футуристом. И тут вспоминается хрестоматийный рассказ Борхеса "Пьер Менар, автор Дон Кихота". Ну, про то, как там один литературный деятель написал "Дон Кихота", слово в слово как у Сервантеса, только 400 лет спустя.

И про то, как это оказалась совершенно другая книга, т.к. за прошедшее время все образы романа обогатились новыми значениями, изменился контекст и т.д. В этом смысле страшно интересно, как классический футуризм Егора Попова будет функционировать в принципиально изменившемся культурном поле. После двух мировых войн, двух научных революций, победы и краха коммунизма, фрейдизма, экзистенциализма, структурализма, постмодернизма?.. Пройдет ли стороной, как "┘косой дождь", никем не замеченный? Останется ли этаким забавным литературным кунштюком, темой для пары диссертаций заграничных славистов? Или среди современных проектов, расшатывающих господствующую, с позволения сказать, парадигму, таких как: левацкий проект, исламский проект, ультраправый проект, появится и проект "Футуризм"? Футуризм, своим названием обращенный в будущее, давно ставший литературным прошлым и возродившийся в настоящем, какую будет нести (извините за выражение) интенцию? К прошлому или к будущему? Короче, есть тема для дискурса.