Как поэт Грозовский побеседовал с Богом

Михаил Грозовский. Бродя и всматриваясь в лица.– Киев: Журнал «Радуга», 2010. –168 с.

Михаил Грозовский (р. 1947) – автор шести сборников стихов, двух книг документальной прозы, множества стихотворных книг для детей (в том числе книги «Мой зоопарк»), составитель двух антологий «Гордость и горечь» (1990) и «Свет двуединый» (1996). Творческий стаж – более 40 лет. Казалось бы, за такой солидный срок можно «выговориться» до самого донышка или хотя бы перейти с высокого поэтического слога на «суровую прозу жизни». Однако с Михаилом Грозовским не произошло ни того, ни другого. Новый сборник стихов «Бродя и всматриваясь в лица» – подтверждение тому, что у поэта не исчерпаны слова, не замылился, не стал равнодушным взгляд. Книга с говорящим названием «Бродя и всматриваясь в лица» составлена так, что частично подытоживает сказанное Михаилом Грозовским в прошлые годы – в нее вошли стихотворения из предыдущих сборников: «Я встретил хороших людей», «За все плати душою, брат», «Стая белых ворон» – и приоткрывает дверцу в будущее из настоящего, так как добрая половина стихов сотворена недавно и еще не стала известна читателю. В этих последних отчетливее прочих нот, пожалуй, звучит тема осмысления былого и подведения некоей нравственной черты: «Я сам искал себе удел,/ не усмиряя дух бродячий,/ и не слепой я был, а зрячий,/ и то нашел, чего хотел»; «Я исчерпал свою дорогу/ и встретил всех до одного/ и между дьяволом и Богом/ болтаться знаю каково»; «Я хочу, чтоб меня вспоминали,/ и не знаю, зачем это мне».

Но это никак не точка – это многоточие, над которым человек ломает голову: «Как не извлечь на свет души,/ скорбящей взаперти,/ и на вопрос как дальше жить/ ответа не найти».

«Пока не изведаю смерти,/ не буду о жизни судить».

Он не настраивается на конец бытия, а дает зарок «продолжать в том же духе», то сам себе: «┘раз без утрат не удается,/ то ничего не остается,/ как только маяться и петь», – а то устами своих лирических героев: «– Живи! – в сердцах добавил дед. –/ И жить-то не жил, а туда же┘»

«Очень мужскими стихами» назвала в предисловии поэзию Михаила Грозовского поэтесса и переводчица Марина Туманова, положив в основу этого определения «глубинное знание соленой правды обыкновенного земного существования». Не буду спорить о терминах, хотя мне лично чужда «гендерная» дихотомия поэзии. Стихи, написанные мужчиной, далеко не всегда «мужественные». На мой взгляд, стихи Михаила Грозовского очень человеческие, очень личностные, даже исповедальные – недаром в них так часто и откровенно попадается местоимение «я» и все от него производные. Это не эгоцентризм, не сосредоточенность на собственных переживаниях – мир поэзии Михаила Грозовского густо населен. Только вот обитатели его по большей части несчастные: друг Егор, у которого помирает мать, старая, дотошная, громкоголосая тетя Берта, бывший зэк Олег, бабушка и внучка, жители допотопной избенки, в трубе которой страшно воет ветер, и даже кошка, насильно лишенная котят. Непросто говорить о чужих бедах, страданиях и размышлениях без ложного пафоса и надрыва. Но Михаилу Грозовскому дан такой дар. Ему присуще мужество в поэзии. Как и в реальной жизни. Как и в жизни духа. Как и в общении с Богом. Замыкает сборник стихотворение без названия – о том, как поэта окликнул неизвестно кто: «Незнакомец бы не мог/ твердо так, так ясно: «Миша!»/ Значит, свыше┘/ Значит, Бог┘»

«Живи!» – в сердцах добавил дед. Н.В.Неврев. Дед Василий. 1858 год. Сумский художественный музей

Ни страха, ни смятения – голая констатация факта и незыблемая уверенность в том, что Ему есть что сказать «Мише». Наверное, такой дерзостью убеждений обладают все хорошие поэты. Марина Туманова в своем слове «Об авторе» перечисляет качества слога Грозовского, которые бросаются в глаза: предельная лапидарность лексики, разговорная простота речи, внешне безыскусные рифмы, в том числе множество глагольных, естественность выражений, «зоркость» слова, точность скупо отмеренных эпитетов. На фоне поэтического мейнстрима стилистика Грозовского старомодна. Но в контексте русской классической поэзии, завязанной на судьбах и чувствах, она непреходяща. Вечна, как гармония. Не об этом ли интуитивном постижении правды и смысла сказал автор: «┘поэзия сама тебя найдет/ и схлынет как волна┘/ Сама собою┘»?

Хочется добавить лишь одно: потом такая поэзия обязательно найдет читателей. Многих.