Александр Дерябин За несколько минувших десятилетий правила футбола изменились мало, тем не менее поведение зрителей на стадионе – советских граждан и современных болельщиков – отличаются как небо и земля. Любители футбола со стажем на современных фанатов, для которых матч – это только прелюдия перед дальнейшей битвой у стадиона, смотрят с грустью и досадой. О том, что разделяет любителей футбола прошлого и настоящего, «НГ» рассказал олимпийский чемпион 1956 года Никита Симонян.
– Никита Павлович, насколько болельщики времен СССР отличаются от современных фанатов?
– Можно сказать, что между ними очень мало общего. Тогда люди тоже любили свои футбольные команды, были одержимые футболом личности, но болельщики разных команд на трибунах сидели вместе и переживали каждый за свой клуб. К сожалению, современные болельщики много дурного взяли с Запада – агрессию, непримиримость. Сейчас зрители разделены: одна трибуна – спартаковские фанаты, другая – фанаты ЦСКА. И причем разделены не только расстоянием, но и металлическими решетками. Кроме того, резко изменился культурный уровень болельщиков. Потому сегодня в России наряду с футболом – драки перед матчами и после них стенка на стенку, сломанные кресла на стадионах и т.д.
– В СССР разве были идеальные болельщики?
– Нет, бывали некоторые инциденты. Допустим, люди выбегали на поле, когда были не удовлетворены результатом игры или судейством. Я помню, что спартаковские болельщики после игр ломали турникеты в метро – проходили, скандируя «В честь победы «Спартака» мы пройдем без пятака». Но это были локальные, а не системные происшествия, таких масштабных драк между болельщиками разных клубов, как сейчас, не было.
– Не видите ли вы изменений к лучшему в фанатской среде в последнее время?
– Если бы фанатизм хотя бы постепенно приобретал цивилизованные формы, то матчи снова посещала бы интеллигенция, как это было в советское время. А сегодня многие люди, особенно с детьми, боятся идти на стадион, опасаются сидеть среди фанатов. Сейчас ведь как – если оказался среди болельщиков другой команды, то сиди и набери в рот воды. В Англии, Франции, Нидерландах и Скандинавии все-таки не такая ситуация, там более высокий уровень культуры болельщиков. Вот в Италии экзальтированная публика, очень буйная, но у нас фанатизм приобретает просто жестокие формы.
– Сейчас многие утверждают, что фанатское движение становится политизированным и иногда сливается с радикальными группировками, так ли это?
– По-моему, подобная политизация болельщиков заметна. Если на трибунах время от времени появляется свастика, фашистские приветствия, как можно иначе это расценивать? Это вопросы и к родителям, и к преподавателям, и ко всему нашему обществу, почему у нас фанаты увлекаются радикальными идеями. Российский футбольный союз (РФС) пытается, конечно, бороться, но делает это только путем внушения, а так здесь вряд ли можно справиться.
– Есть ли у Российского футбольного союза какие-то методы воздействия на футбольных болельщиков?
– К сожалению, воздействия такого нет. Мы пытаемся налаживать контакты с фанатскими клубами, например президент РФС Виталий Мутко не так давно собирал болельщиков. Несколько лет назад проходили встречи лидеров фанатских движений, я часто бывал на этих встречах, беседовал с их лидерами. Проблема в том, что на такие встречи приходят лидеры, что называется «положительные». А на трибунах нередко верховодят совсем другие лидеры – «отрицательные», – именно они, кстати, и ответственны за политизацию фанатов. По идее, их нужно вовремя выявлять и нейтрализовывать. Не так давно перед матчем «Спартак»–«Зенит» на встрече с лидерами фан-клубов я задал вопрос зенитовцу: ну вы же знаете, кто эти отрицательные лидеры, их надо выискивать и изолировать. Почему вы ничего не делаете? Он мне ответил: «У меня же семья, дети, вы же знаете, чем это может обернуться». То есть до такого доходит, что сейчас одни фанаты боятся других.
