Надежда Мельникова
Месторождения редкоземельных металлов у озера Киву пока еще находятся под контролем бойцов М23. Фото Reuters
Благодаря посредничеству администрации президента США и Катара есть надежда, что конфликт, уходящий корнями далеко в прошлое, будет урегулирован. План мирного договора между Руандой и Демократической Республикой Конго (ДРК) согласовован, и 27 июня должно состояться его официальное подписание. Это будет первая миротворческая победа Дональда Трампа на его втором президентском сроке. Кроме того, США смогут получить доступ к ценным ресурса у озера Киву. Из-за них, собственно, и идет много лет война в ДРК, в которую в той или иной мере вовлечены все соседние с ней страны. Особенно Руанда.
Прямые руандийско-конголезские переговоры начались в Вашингтоне 14 июня. Обсуждался договор, разработанный Госдепартаментом на основе меморандумов, представленных Руандой и ДРК.
Были опасения, что переговоры, как это уже бывало, сорвутся из-за неуступчивости сторон. ДРК, в частности, настаивала на выводе руандийских войск с территории страны и полном разрыве связей Руанды с группировкой «Движение 23 марта» (М23), позиционирующего себя как защитника этноса тутси. Руанда, в свою очередь, требовала, чтобы власти ДРК боролись с группировкой «Демократические силы освобождения Руанды». Она обосновалась на востоке Конго. Как считают руандийские власти, в нее входят представители этноса хуту, ответственные за геноцид тутси в Руанде в 1994 году.
Согласно сообщению Госдепартамента, текст договора согласован и 27 июня должен быть подписан на уровне министров в присутствии госсекретаря США Марко Рубио. Публиковать документ до этой даты стороны не планируют. Поэтому пока многое из того, о чем договорились, остается неясным. В сообщении Госдепартамента, в частности, отмечено, что Руанда и ДРК условились прекратить боевые действия, уважать территориальную целостность друг друга, разоружить и интегрировать в свои госструктуры вооруженные формирования, действующие в районе озера Киву. Договор также включает положение о создании механизма коллективной безопасности, которое фигурировало, еще когда переговоры шли при посредничестве Анголы. Это, пожалуй, самый загадочный пункт документа. Из тех сообщений, которые есть, непонятно, как он будет воплощен в жизнь.
Если договор подпишут и если его положения не останутся на бумаге, это будет первая миротворческая победа Трампа на его втором сроке. Все-таки обещания президента США урегулировать конфликты на Ближнем Востоке и в Европе не выполнены.
Сложно сказать, какое событие следует считать точкой отсчета нынешней войны на востоке ДРК, унесшей многие тысячи жизней, но, как и большинство африканских военных конфликтов, почти не освещаемой мировыми СМИ. Возможно, началом можно считать 2022 год, когда М23 стала усиливать свое влияние в богатом полезными ископаемыми и слабо контролируемом центральными властями районе озера Киву. А может быть, отсчет следует вести с так называемых конголезских войн – первой (1996–1997) и особенно второй (1998–2003), которую из-за большого количестве вовлеченных в нее стран континента иногда именуют Великой африканской.
Впрочем, с точки зрения властей Руанды, все эти войны – лишь эхо геноцида 1994 года. Причиной того, что страна вмешивается в дела ДРК, руандийский президент Поль Кагаме неизменно называет нежелание или неспособность официальных конголезских властей разоружить и предать суду всех хуту, причастных к резне, унесшей полтора миллиона жизней. Многочисленные противники Кагаме, в свою очередь, обвиняют его в планах если не восстановить средневековую империю тутси, располагавшуюся на современной территории нескольких восточноафриканских государств, то по крайней мере поживиться за счет баснословных природных богатств востока ДРК. В районе озера Киву, в краю вулканов, есть залежи золота, алмазов и, главное, богатейшие запасы редкоземельных металлов. А эксперты по региону нередко ищут предпосылки конфликта еще во временах колониализма и говорят о том, что простых и линейных объяснений здесь быть не может. На востоке ДРК налицо – комок социальных, этнических, политических и территориальных противоречий, породивших множество фракций, стремящихся реализовать свои интересы.
«Движение 23 марта» сейчас является одним из основных участников конфликта на востоке ДРК. Оно было создано бывшими членами партии «Национальный конгресс в защиту народа», куда вошли тутси – ветераны конголезских войн. Партия не смогла вписаться в легальную политику, полностью проиграв выборы 2011 года. Попытка тогдашнего президента ДРК Жозефа Кабилы ее фактически ликвидировать привела к тому, что повстанцы опять взялись за оружие. В 2013 году созданная ими М23 была разгромлена при участии внешних сил, главным образом соседей ДРК. Часть повстанцев смогла укрыться в Руанде, а четыре года назад группировка возродилась.
Сейчас М23 занимает часть территории провинций ДРК – Северное и Южное Киву и пользуется нескрываемой поддержкой Руанды. С точки зрения официальных конголезских властей, группировки как таковой не существует: якобы ее название – лишь прикрытие для регулярных руандийских войск. А международные организации винят в нарушении прав человека все стороны конфликта и отмечают, что больше всего повстанцы заинтересованы в собственном обогащении за счет продажи ресурсов региона, а также сборов с населения, которое проживает на подконтрольных М23 территориях.
Месторождения минералов, критически важных для производства электроники и различной техники, интересуют не только непосредственных участников конфликта, но и внешние силы. В этом году свои услуги посредника в переговорах предложила администрация Трампа, при этом не скрывая заинтересованности в получении доступа к природным ресурсам региона. Вашингтон беспокоили и укрепляющиеся экономические связи Руанды и Китая, основного экспортера редкоземельных металлов.
Ранее в роли посредника выступала Ангола, но после нескольких попыток стабилизировать ситуацию отказалась от этой роли. Катар также ушел на второй план в переговорном процессе. Значит, лавры миротворца вполне могут достаться только Трампу.
