Ольга Рычкова
Драматургия – самый сложный литературный жанр…
Сцена из спектакля «Возвращение» Тамбовского академического драматического театра
по пьесе Николая Железняка. 2017. Фото из архива Николая Железняка
Николай ЖЕЛЕЗНЯК стал лауреатом международного литературного Тургеневского конкурса «Бежин луг» 2020 года, получив первую премию в номинации «Проза». О премиях, прозе, театре и не только с ним побеседовала Ольга РЫЧКОВА.
– Николай, прежде всего – поздравления с победой. Это не первая ваша награда: в прошлом году были дипломантом Тургеневского конкурса, еще раньше – победителем всероссийского конкурса «Авторская сцена» СТД РФ, лауреатом премии по поддержке современной драматургии Министерства культуры РФ, лауреатом международного литературно-музыкального фестиваля «Интеллигентный сезон – 2018», получали дипломы Европейского конгресса литераторов (Чехия) и международного конкурса-фестиваля «Образ Крыма»… И в прозе, и в драматургии вы далеко не новичок. Участвовать в творческих конкурсах вас побуждает сохранившийся юношеский азарт или что-то еще?
– Во-первых, благодарен за встречу и возможность высказаться на страницах столь уважаемого в литературных кругах издания. Спасибо и за поздравления! Кто бы спорил, получать награды, безусловно, приятно. Юношеский азарт, конечно, уже уходит, но действительно участвовать в состязаниях интересно. А победа в Тургеневском конкурсе радует признанием. Самым сложным литературным жанром считается драматургия, но написать рассказ, где на короткой дистанции порой промелькнет, как в секунды опасности, вся жизнь героев – не менее трудно. Отправленный на конкурс рассказ «Вне времени», намеренно созданный в отрыве от временных реалий, хотя они и могут быть распознаваемы внимательным читателем, о двух молодых людях, о встрече, о любви и ее путях, не всегда ведущих к счастью. Он о том, что большое отражается в малом, а судьба дана свыше, и все же мы ее творцы. Такой парадокс. Спасибо Союзу российских писателей, его первому секретарю Светлане Василенко и всему жюри за то, что, как говорится, заметили и отметили.
– Инженер-системотехник, кандидат социологических наук, декан литературных курсов, завлит в театре – и это все о вас. Судьба делала такие крутые повороты или же все происходило плавно, постепенно?
– Думаю, все предопределено. Вообще, судьба все время осуществляла зигзаги. Сначала помимо моей воли. Родился я в Новочеркасске, в школу пошел в Запорожье, окончил в Краснодаре, а в институт поступил в Таганроге. Внутри этих событий были еще почти два года в Монголии, в Улан-Баторе. Сверстники и учителя меняющихся школ всегда спрашивали: «Твой отец – военный?» Но просто так сложилась жизнь родителей. И моя поначалу соответственно тоже. Пробовать писать же начал, оканчивая школу. Окончив институт, написал юмористический сценарий полнометражного фильма. Отправил на «Мосфильм». Объединение комедийных и музыкальных фильмов тогда возглавлял Эдуард Успенский. Каково было мое удивление, когда он, узнав, что звонит ему автор, сказал, что сценарий сейчас читает Леонид Гайдай. И как чуть позже я узнал от самого мэтра, тот ему приглянулся. Но постановке помешала запущенная уже на тот момент в работу комедия мастера жанра «Опасно для жизни». Сценарий передали другому режиссеру, но тут подобрались пресловутые девяностые. И всем стало не до кино. Таким было начало. А много позже сценарий превратился в роман «Чемоданы» и был напечатан, первоначально под названием «Большой куш». Вернулся я к творчеству профессионально уже в зрелом возрасте. Наверное, накопил жизненный багаж, стало ясно, о чем хочется сказать. Действительно окончил радиотехнический институт, но по специальности проработал недолго. Родилась дочь, нужно было кормить семью. Работа инженером не приносила достаточных материальных благ, да и не давала морального удовлетворения. На работу я шел без радости. А потом начались девяностые. И жизнь опять поменялась. И не только у меня, потому, сменив к тому времени вектор, защитил диссертацию по социологии «Экономическое поведение населения России в период становления рыночных отношений». Тема была настолько животрепещущей, что на защиту собрался весь цвет социологической науки. Писал я работу на материале, собранном в Таганроге. Надо сказать, город, в котором оканчивал вуз, в социологии считается средним. По количеству населения, социальному составу, доли промышленности и так далее. И вскоре родился роман «Гонки на лафетах». Рассказ с юмором и болью о любви и предательстве, утратах и веселье на фоне размышлений о времени и его мифах, среднем городе и судьбе. Потом в «Эксмо» вышел третий роман «Одинокие следы на заснеженном поле». Притом что роман о семье, одним из героев его является незабываемое Запорожье. Писались и ставились пьесы. Так что в итоге творчество пересилило. Или я вернулся на свой путь. Пришло понимание, что не высказать своего не могу. Дело не в неистребимой тяге писать, пишется как раз трудно, каждый день сидеть за столом не могу. Тем более сейчас, когда чаще приходится читать чужое, чем создавать свое.
– Кстати, о работе в качестве заведующего литературно-драматургической частью театра, коротко говоря – завлита. Человек на этой должности ищет пьесы, определяет репертуар – так по крайней мере было раньше. Сейчас у людей, далеких от театральной сферы, сложилось мнение, что завлиты занимаются в основном пиаром и рекламой.
– Безусловно, время диктует свои приоритеты, и работа завлита отчасти изменилась. Действительно – это и общение со средствами массовой информации, и участие в различных мероприятиях и организация таковых, и просто встречи с людьми. Но помимо этих, скажем так, задач я в нашем театре курирую недавно начатый проект «Театральная среда». Что происходит и будет происходить у нас на малой сцене по средам, создавая новую среду общения и интереса вокруг театра? Читки пьес современных российских драматургов, где мы как раз и ищем наших новых авторов, творческие вечера известных деятелей культуры и искусства, дипломные спектакли выпускников театральных вузов, экспериментальные показы спектаклей и эскизов и даже модные дефиле. А в зале можно не только сидеть и хлопать, но и обсуждать, критиковать, подсказывать и советовать.
Но помимо продвижения образа театра не оставлена и та самая работа по поиску новых пьес. Зачастую через поиск режиссера. Например, я доволен тем, что свой дипломный спектакль «Дни Турбиных» по Михаилу Булгакову у нас поставил выпускник Щукинского училища, талантливый Дмитрий Ефремов. Ученик Погребничко. Кстати, сейчас Юрий Николаевич набрал новый курс и пригласил Дмитрия преподавателем. Спектакль имеет массу отзывов на интересную работу мыслящего режиссера. А театр получил отличную постановку на малую сцену, которая уже выезжает на фестиваль «Русская классика».
Также горд тем, что в нашем театре ставит своего Мольера, его пьесу «Скупой», мэтр сцены Аркадий Фридрихович Кац. Народный артист Латвии, Украины и заслуженный деятель искусств России. Хотя дело и не в регалиях. Этот мастер не только привносит, как это ни странно звучит при его возрасте, новую струю в репертуар, но и щедро делится своим дарованием с артистами, которые получают от него незаменимые уроки мастерства. Приглашаю всех на премьеру спектакля 4 декабря.
– Вы автор нескольких пьес. Какова их театральная судьба?
– Мы уже ранее говорили о конкурсах. А часто к ним прилагается еще и бонус. Например, первый, в котором я поучаствовал, был «Авторская сцена» Союза театральных деятелей России. По его итогам пьесы победителей были напечатаны в сборнике СТД РФ «Сюжеты» и разошлись по всем театрам страны. Что и привело к постановкам моей пьесы «Квадратные колеса». Или, например, конкурс Минкультуры РФ по поддержке современной драматургии, после которого пьесу «Большой проспект» взял в репертуар московский театр «Апарте». С новым названием – «Отражение» – и на другой сцене с обновленным оформлением она идет уже восьмой год. В Доме актера на Арбате была поставлена пьеса «Вечером», остросоциальная драма о нашей жизни. Идут репетиции еще одной – уже комедии. Ранее она ставилась только антрепризой. Сейчас в репертуарном театре. Но где, пока из суеверия не буду об этом распространяться.
– Давайте вернемся к вашей прозаической ипостаси. Роман «Гонки на лафетах» когда-то из номера в номер публиковался в журнале «Юность» – как и «Чемоданы. Суперсыск-1». Вы, помнится, были не просто постоянным автором, но и другом редакции. Расскажите о том времени. Тем более теперь «Юность» – совсем другой журнал, из которого новый главред пообещал сделать русский «Нью-Йоркер».
– В журнал «Юность» в свое время я попал из самотека. Послал роман «Гонки на лафетах» о времени, когда умирающие один за одним генсеки позднего СССР создавали у Кремлевской стены знакомую всем советским людям очередь. И подвозили их тела к стене на орудийных лафетах. Герои книги – таганрогские студенты в пору больших перемен в верхах начала восьмидесятых, когда почти ежегодно менялись кремлевские старцы – показаны через на первый взгляд невеликие изменения в их жизни и их устремлениях, но сквозь обыденную жизнь каждого проглядывает судьба. Периодически я позванивал в редакцию, интересуясь судьбой романа. Наконец, через год где-то, время для чтения моей рукописи, видимо, подошло, и меня пригласил прийти редактор отдела прозы Игорь Михайлов. Так я попал на знаменитые редакционные вторники, где собирались известные литераторы, читались рассказы и стихи, пелись песни. Руководил тогда журналом безвременно ушедший замечательный поэт и интересный собеседник Валерий Дударев. С легкой руки этих людей я и оказался в журнале, попав на его страницы. Но опять же, время не стоит на месте. Расхожая фраза, но, наверное, сейчас русский «Нью-Йоркер», памятуя о весе заокеанского собрата, был бы к месту на наших литературных просторах. Пусть все получится. Новая концепция журнала, если она подразумевает равный доступ к его страницам различных авторов, когда в приоритете оценки будет только качество самого текста, востребована в писательском сообществе. Ведь зачастую толстые журналы грешат некоей замкнутостью в своей приверженности узкому кругу своих авторов, что приводит к местечковости и застою. Пусть лучшее пробивает себе дорогу.
комментарии(0)