0
13151
Газета Персона Печатная версия

14.06.2023 20:30:00

Вселенная знает, как я работаю

Василий Головачев о роли информационного поля, русском неоязычестве и том, что человечество еще не совсем обречено

Тэги: проза, фантастика, стругацкие, дивов, неоязычество, экотерика, астрономия, астрофизика, интернет, смерш, христианство, виртуальная реальность, компьютерные игры, телевидение, китай, космос, будущее

Василий Васильевич Головачев (р. 1948) – писатель-фантаст, сценарист, продюсер, художник. Обладатель множества наград, среди которых специальная премия «Философский камень» от Харьковского института чудаков за выдающиеся заслуги перед Ее Величеством Фантастикой на Международном фестивале фантастики «Звездный мост – 1999», приз за лучший роман года, воспитывающий молодежь в духе патриотизма (2000, МВД Украины (Харьков), премия Международного фестиваля фантастики «Звездный мост – 2004». В 2005 году внесен в Российскую книгу рекордов и достижений как самый популярный фантаст современности. В 2006 году звезда из созвездия Близнецов названа именем «Василий Васильевич Головачев». Лауреат Международной литературной конференции по вопросам фантастики «Роскон» (приз «Большой Роскон», 2006) и обладатель ордена Союза ветеранов боевых действий как писателю, адекватно отразившему образы молодых героев современности.

проза, фантастика, стругацкие, дивов, неоязычество, экотерика, астрономия, астрофизика, интернет, смерш, христианство, виртуальная реальность, компьютерные игры, телевидение, китай, космос, будущее Мы интеллектуалы, потому что умеем строить и думать о будущем. Город будущего. 1932. Киевский национальный музей русского искусства, Украина

Василий Головачев – признанный мэтр и старожил русской фантастики, один из самых плодовитых и читаемых отечественных фантастов, по сути, создатель нового жанра – русский эзотерический боевик. В 1990-е годы романы из серии «Запрещенная реальность» сметали с прилавков, ждут новых романов Головачева и сегодня. О секретах творческого долголетия, будущем фантастики и человечества, славянских богах с Василием ГОЛОВАЧЕВЫМ беседовал Максим МАКАРЕНКОВ.


Василий Васильевич, прежде всего скажите, пожалуйста, как удается сохранять столько лет и творческую активность, и читательскую аудиторию?

– Работа. Постоянная работа. Я, как камертон, откликаюсь на все новое, особенно в науке. Ищу новые идеи в физике, математике, социологии, космологии, психологии. Я постоянно погружен в жизнь нашего мира и реагирую на вызовы жизни.

Все это позволяет мне постоянно оставаться «на волне», держать себя в интеллектуальной и физической форме. Кроме того, раз я на волне, то нахожусь немного сверху, над событиями. Поэтому я вижу широкую картину происходящего с человечеством. Я словно на водных лыжах, лечу на волне времени, а она меня не настигает и не хоронит. Нахождение на волне дает форму, но и требует постоянных нагрузок и определенных жертв. То есть в принципе для меня не существует ни суббот, ни воскресений – я работаю.

Далее. В 90-х, когда писал «Смерш-2» (первый роман из серии «Запрещенная реальность»), я попал в определенную точку интереса. Это был общественный запрос, если хотите: вокруг неустроенность жизни, СССР распался, впереди непонятно что, исчезлаи система, государство, которое помогало людям, уверенность в будущем, возможность его планировать. Все заменили бизнес-отношения. Людям хотелось справедливости, надежды на то, что они не брошены. Видимо, мне удалось попасть в эти чаяния, ответить на запрос. В этом и причина популярности. Люди видят, что я за них радею, я пишу о том, что им близко, им интересно то, что я пишу. А этот интерес и меня тоже поддерживает.

Вы сказали, что нахождение «на волне» требует отслеживания новых научных идей, это огромное информационное поле. Как строите эту часть работы?

– Большинство новых идей, конечно, рождается на стыках наук. И я все время ищу новую физику, новую астрономию, астрофизику, то есть любые публикации, которые дадут мне новые идеи. Кстати, телевидение очень много в этом плане дает. Но я смотрю только передачи, которые затрагивают сферы моих интересов. И бывает так, что я могу записать какую-то вещь, а потом, на основе этой информации, выстроить рассказ. Но прежде всего, конечно, это постоянный поиск внутри меня, который и позволяет мне создавать те вещи, которые не даются никому другому, и не только из фантастов. Вы спросите почему. Да потому что внутри меня резонансный контур – может зацепить любое слово. Вот я что-то читаю и вдруг цепляю фразу, которая может стать идеей. Я эту фразу в себе храню, а спустя время какое-то слово мгновенно цепляет, вспоминается ранее услышанная фраза, и я вижу новую идею. Газета, разговор, телевидение, интернет – я все время в информационном пространстве. Вселенная уже знает, как я работаю, поэтому мне очень часто приходят подсказки свыше. Например, нужна мне была определенная информация, а дело в 90-х, когда интернет еще далеко не везде. Я иду по книжному рынку в «Олимпийском», и мне попадается та книга, которая необходима в данный момент. И такое случалось не однажды. Вселенная подстраивается, чтобы дать информацию. И я живу на этой информации постоянно.

В Википедии о вас пишут так: «творчество сочетает в себе такие направления, как космическая фантастика, эзотерика, русский национал-патриотизм и русское неоязычество». Могли бы вы рассказать подробнее, как оказались национал-патриотом, продвигающим русское неоязычество?

– Формулировка не моя, но, честно скажу, подходит. Потому что я за Родину пасть порву. Я настолько русский человек, что никогда отсюда не уеду, как бы плохо мне ни было. Для меня Родина, и малая в том числе, значит всё. Потерять ее – это потерять жизнь. Поэтому, естественно, я отстаиваю все, что связано с Россией, с ее народом, который настолько оплеван западными идеологами, настолько неправильно преподносится, что мне больно делается. Поэтому я пытаюсь в своих романах все время отстаивать Россию, русского человека! Если вдуматься в нашу историю, Россия, даже когда выходила на историческую арену, завоевывала пространство, ни одну нацию не уничтожила, напротив – поддерживала: язык, культуру, даже здравоохранение.

В романе «Смерш-2» есть момент, когда главный герой заступается за старика-азиата, которого пытаются какие-то русские гопники прижать. Так что для вас русский, русская общность?

– В России живут не только русские, у нас страна многонациональная. И я считаю, если человек проникся русским духом, если этот человек за Россию – он русский независимо от того, какой он национальности. Русский – не национальность, это мировоззрение в первую очередь. И поэтому я, человек русского мировоззрения, готов жить со всеми дружно, мирно, с улыбкой и радостно.

А почему с русской общностью связываете неоязычество?

– Это сложная для меня тема. Более тысячи лет назад наших богов, древнюю веру жестоко уничтожили, когда вводили христианство. Возродить ту веру, которая была когда-то в ее первозданном виде, наверное, нельзя. Если она ушла, то уже не вернется. Это очень тяжелая тема, которой я раньше касался в большей степени. Сейчас древняя русская вера требует новой разработки. В моих книгах она звучит и будет звучать до конца жизни.

Раз уж заговорили о древней вере и древних символах, хочу спросить – в романе «Война HAАRP» есть момент, когда один из главных героев дарит своей невесте сережки в виде золотых свастик. Как относитесь к этому символу?

– К великому сожалению, этот крест с загнутыми концами использовали гитлеровцы. Они специально убили один из древнейших русских символов – правозакрученную свастику. И сейчас мы в ситуации, когда с символом связана очень горькая память. И возрождать символ уже нельзя и отказываться – нельзя! Это все равно наше прошлое. И если к нему чисто относиться, то знак этот будет на тебя работать.

Продолжим о мировоззрении. Во многих ваших книгах очень четко прослеживаются отголоски «Розы мира» Даниила Андреева. Порой вплоть до терминологии. Какое влияние она на вас оказала?

– Безусловно, когда я прочитал «Розу мира», она оказала на меня огромное влияние. Как и идеи Гурджиева, а в большей даже степени Успенского. Мне близка идея Мультиверса, то есть множественных соприкасающихся вселенных, где все идеи уже порождены. Это значит, что идея, которую я описываю, уже может быть где-то реализована. Мне было интересно от Андреева взять определенные идеи действующих в Мироздании сил, они есть и в «Посланнике», и в «Реликте». Понимаете, все, что я воспринимаю, я перерабатываю и встраиваю, как кирпичик, в свое строение.

По сути, все информационное пространство вы воспринимаете как сырье для своих идей и текстов?

– Да, абсолютно всё. Но так делают все писатели. Но, конечно, происходит переосмысление. Я отталкиваюсь от полученной информации, но мне нужен свой подход, свой вариант ее проработки.

Немного уточню. Есть люди, которые погружаются в изучение какой-то темы настолько глубоко, что в определенный момент становятся носителями и распространителями этих идей.

– Если говорить именно о глубине проработки информации с точки зрения писателя, как инструмента ремесла, то у западных писателей проработка глубже, чем у наших. Особенно этим могут похвастаться, кстати, американцы. Вот возьмешь два десятка лучших американских писателей, посмотришь их циклы романов, так они не оповещают сразу, как наши – я задумал цикл, я буду писать десять романов!

Ну, обалдеть, блин! Ты найди сначала информацию на десять романов. А то получается информации на один роман, а потом идет месиво, затем идет винегрет. А вот американцы рассчитывают все от и до. И если они пишут, то пишут конкретно, используя огромное количество материала. Но есть особенность – кровь реками льется, и они ее смакуют. Но каждый прорабатывает мир по-своему. Скажем, есть такой писатель Ли Чайлд, автор серии романов о Джеке Ричере. Читаю я его с удовольствием, но писать так не стал бы. Чайлд описывает каждую мелочь, он очень подробен, а мне важнее динамика. Но такие вещи, где каждая деталь работает на героя, я читаю с удовольствием.

А прямым учителем можете кого-то из авторов назвать?

– Пожалуй, нет. Я во всех писательских тусовках был сам по себе. Дружил с Савченко, Михайловым, контактировал со Стругацкими. Встречался со многими фантастами старшего поколения, но не воспринимал их как учителей. Я – единоличник. Не хотел подражать ни Стругацким, ни Станиславу Лему, мне было интересно писать по-своему.

Давайте еще немного о писательской кухне. У ваших текстов есть особенность, одни за нее хвалят, другие ругают. Это обязательный герой – крутой спецназовец, с обязательной возлюбленной – образцом русской красоты. Это баг или фича?

– Это точно не баг, и своих героев я не стыжусь. В нашем мире что-то сделать может только сильный, подготовленный человек. Я не люблю писать о людях, которые сомневаются в себе, рыдают, умирают и потом все-таки побеждают. Ну не может этого быть. Да, такого многим хочется. Особенно юзерам, которые сидят за компьютером, хилым ребяткам, которые мечтают, не прилагая усилий, стать такими вот хнычущими победителями. А я мечтал о другом – чтобы мой герой мог что-то сделать. Не просто осудить зло, а победить его. Поэтому они все у меня ребята мощные. Правда, в последнее время я чуть снизил обороты, наверное, старею.

Удается ли соответствовать своим героям? Как строите свой рабочий день, например?

– Работаю по давно уже заведенному порядку – с утра и до обеда пишу, потом отдыхаю и после обеда, примерно с четырех, опять сажусь работать. В основном так – утром я пишу от руки, а вечером переношу написанное в компьютер и правлю. В таком режиме живу, наверное, уже лет 40. От руки пишу лет 50. Ух, елки зеленые, как время летит. Вставал рано, в шесть утра – всегда не высыпался. Когда начинал только публиковаться, приходил с работы и тоже писал. Я еще и рисовал в те времена, и в волейбол играл. На все хватало. Постепенно менялась жизнь, окончательно устаканивался и график. Но все равно я уже много-много лет не люблю праздники. Один праздник, который я еще могу терпеть, – это Новый год. В остальные все равно работаю. И 8 марта работал, и в свой день рождения.

Близкие люди не обижаются?

– С женой давно уже все увязано, мы же 53 года вместе живем. Поднастроились! Вы знаете, человек – это пара. Мужчина и женщина вместе – человек. Один мужчина, одна женщина – нет, не человек. Поэтому мы с женой давно уже один полноценный человек.

Почему пишете именно от руки? Способ концентрации?

– Я первый свой рассказ написал и отослал в «Технику – молодежи» от руки, в тетрадке. Реакции не было, но я так и продолжал писать – от руки. Первая пишущая машинка появилась только в Днепропетровске, где-то в 77-м году, и то на двоих с писательницей Коваленко. С тех пор привык. Но и привычка эта служит определенной цели. Когда я пишу от руки, могу мгновенно зачеркнуть слово, написать сверху новое, это все быстрее, чем на компьютере. Зато потом, когда я переношу написанное в машину, то правлю еще раз, и получается достаточно чистый текст. Мне редактор не нужен.

Вы постоянно мониторите информационную сферу, в том числе фантастику. Какие-то значимые процессы в литературе видите?

– К сожалению, весь литературный процесс уходит в машины, в цифру. Как я уже говорил, бумажная книга в конце концов не уйдет совсем, но станет подарочным вариантом. В бумаге будут издавать только в редких случаях, когда надо либо поощрить автора, либо подарить как ценный артефакт. То есть бумажная книга будет все больше становиться этаким признаком статуса человека.

Как уход в цифру влияет на фантастику?

– Думаю, в будущем мы придем к срастанию книги как сценария с играми и виртуальной реальностью. Будет этакая гейм-литература. Ты будешь ее не только воспринимать, но и участвовать в литературной игре, которую придумал автор.

А вы свои книги в таком формате видите?

– Да, конечно. У меня любую книгу можно переводить в киноформат. Они богаты динамикой, агрессивны, для сценариста раздолье. Однако то, что сняли… Не то чтоб совсем мрак, но совсем не так, как я хотел.

А что происходит с российской фантастикой? Она вообще существует как самобытное явление?

– Да, существует. Отличия от западной, безусловно, имеются. Это отличия, скажем так, масштаба пространства. Потому что у нас цивилизация другая. Западная цивилизация пишет свое, и практически всегда это сводится к игре в бизнес, в конкуренцию. У нас настрой иной, как мы в советские времена настроились, так этот настрой отчасти и сохраняется. Хотя, конечно, благодаря электронке, в литературу пролезло такое, что никогда раньше не появилось бы. Российское видение того, что будет в будущем, сохраняется, мы отличаемся от Запада своим восприятием и своим отношением к жизни.

Коллег-фантастов читаете, можете кого-то выделить?

– Сейчас очень редко. Наошибался, потерял много времени. Из той десятки, которая муссируется все время, кочует по рейтингам… Никого не выделю. Да и сами эти рейтинги, они ж абсолютно местечковые. Точно так же, как и премии в области фантастики. Вы думаете, они даются за лучший роман?

Да ни фига! Пришло на мероприятие больше людей какого-то писателя, тех, кто его читает, его и избрали лучшим. И так тянется уже много лет, поэтому все эти премии – вранье. Чтоб начал читать и сказал: ой, отлично! – давно не было. Когда-то очень хорошо начинал Дивов. Сейчас он немножко увлекся всякими, так сказать, игрушками … Хотя литератор он неплохой. У него много читателей, но последние вещи мне не очень нравятся. Нравится Злотников, скажем. Прекрасный парень, я его люблю, но пишет он подростковую литературу. А мне бы хотелось что-нибудь типа Дэвида Геммела. Его «Волк среди теней» – это, я считаю, шедевр. Он повыше Толкиена, на мой взгляд. У нас писателей такого масштаба я не вижу. Я очень хочу, чтобы новые имена появлялись, находили себе аудиторию, причем вне замшелых рейтингов и критиков.

Как оцениваете китайскую фантастику, к которой сейчас явно растет интерес?

– Читал я и Лю Цысиня, и Теда Чана. Интересно, насколько китайцы иная цивилизация. Они всегда пишут о себе так – у Лю Цысиня ни одной иностранной фамилии среди значимых героев нет. У них вбито в подсознание, что они возвышаются над всеми и будем владеть всеми, не зря же назвали свою страну Поднебесной. Но с точки зрения ремесла вещи очень добротные и по сюжету, и по научной составляющей. Такие тексты, конечно, будут и дальше пробиваться к аудитории...

Давайте поговорим о завтрашнем дне. У вас есть видение того, как будут в нашей реальности разворачиваться события?

– А что будет дальше… Я не верю в человечество. Не оптимист в этом плане. Вселенной такой разум, как наш, практически не нужен. Но все равно стараюсь писать оптимистично, думаю о том, что может родиться из сегодняшнего человечества, что будет там – за разумом. Я на эту тему давно рассуждаю и сейчас вот отправил в издательство роман «Месть Солнцу». Действие происходит в далеком будущем, когда не останется ни звезд, ни черных дыр, но разум сохранится, и эта разумная система решает подкачать себе энергию из нашего прошлого и начинает тянуть энергию из Солнышка. Мне так интересно было писать! Создаст ли человечество систему «заразума», у которого не будет таких ошибок, которыми мы сейчас живем?

Мы ими дышим, всеми этими ошибками, к большому сожалению.

И все же вы пессимистичны… Человечество обречено?

– Знаете, при всех наших ошибках люди – единственные существа в мире, которые умеют любить. Я считаю, интеллекта просто не может быть, если он не может любить. Да, он может возникнуть. А потом – война. Что мы видим сейчас в космосе? Ни одной цивилизации мы так и не обнаружили.

Почему? Да, они давно все передрались. Поскольку были основаны на чистом интеллекте или чистых эмоциях. А мы – посередине. Мы и интеллектуалы, потому что умеем строить и думать о будущем, и мы умеем дружить и любить. Когда есть баланс, есть шанс, может, и выживем. Да, мы боремся, воюем, друг друга уничтожаем, но пока есть какой-то шанс, что через цифру, через суперкомпьютер или, наоборот, через отказ от них система человечества выживет. И появится «заразум», который можно будет называть божественным со своими божественными законами.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Пекин отрепетировал блокаду Тайваня

Пекин отрепетировал блокаду Тайваня

Владимир Скосырев

США призвали союзников в регионе быть начеку

0
836
В Китае подводят итог директивной борьбы за рождаемость

В Китае подводят итог директивной борьбы за рождаемость

Геннадий Петров

Местные статистики проверят, можно ли решить демографический вопрос велением партии

0
962
Не каждый интернет-пользователь попадает в цифровую элиту

Не каждый интернет-пользователь попадает в цифровую элиту

Анастасия Башкатова

Чтобы преодолеть неравенство, необходимо умение извлекать выгоду из современных технологий

0
2967
США играют на нервах китайцев и тайваньцев

США играют на нервах китайцев и тайваньцев

Владимир Скосырев

Байден не говорит однозначно, будет ли защищать остров

0
2996

Другие новости