Преодолеть сопротивленье языка

В природе все уравновешено. Фото Марианны Власовой

В этом году к изданию готовятся книга стихотворений, очерков и эссе «Эпоха многоточий» и сборник «Жар и холод» современной лезгинской поэтессы Саират Ахмедпашаевой (творческий псевдоним – Саират) в переводе Мамеда Халилова. О вдохновении, житейской мудрости и о том, с чего начинается Родина, с Мамедом ХАЛИЛОВЫМ побеседовал Юрий ТАТАРЕНКО.

– Мамед Гаджихалилович, как можно приручить вдохновение?

– Наверное, только мастерством. Потому что вдохновение без мастерства, без инструментария – глухонемое. В человеке есть восторг, но он не имеет выхода. И разрывает изнутри. Надо уметь его выпустить на волю, уметь его облечь в слова.

– Есть ли песни на ваши стихи и вообще для вас это важно?

– Очень много песен. Считаю, если стихи поют, значит, они в какой-то степени удались. На мои стихи больше 20 песен очень активно поют, причем профессионально. Надежда Колесникова написала несколько песен. Но и ребята с педагогами детской музыкальной школы, что рядом с моим домом, тоже не отстают, много концертируют (улыбается).

– Какая житейская мудрость открылась вам далеко не сразу?

– Наверное, если говорить о житейской мудрости, то единственная мудрость, к чему я пришел, звучит так: мудрее всего был я в 16 лет. Потому что тогда я был полон мечтаний, казалось, что вся жизнь впереди, все дороги были открыты, все дороги были равнозначны.

– И о чем же мечтали?

– Мечтал, что приду в мир, принесу какое-то добро. Тогда у меня была абсолютная вера в его силу. Увы, я не сумел сохранить этого в себе, потому что с годами становишься циником. А надо стараться как можно дольше в душе оставаться ребенком. И достичь этого, наверное, самое большое счастье.

У американского писателя Торнтона Уайлдера есть роман в письмах «Мартовские иды». Там важное наблюдение: «Мой дорогой Цезарь, самые лучшие философы на свете – мальчишки, у которых только пробивается борода».

– Вы очень разнообразно себя проявляете: пишете стихи и прозу, переводите. Не хотите ли заняться детской литературой?

– Нет, однозначно. Чтобы писать для детей, надо иметь особое дарование. Я остро завидую музыкантам. Потому что возможности музыки не ограничены упругостью языка, его неподатливостью. Музыка – более текучая и податливая материя. Язык, к сожалению, имеет очень большое сопротивление. И вот суметь преодолеть сопротивление языка – это, наверное, главное достоинство писателя.

– Что считаете своим главным достижением?

– Мне очень нравится фраза Сократа: «Я знаю только одно: что я ничего не знаю, но многие не знают и этого».

Я родился высоко в горах, в горной теснине Дагестана, где не было электричества, и никогда не мог предположить, даже в мыслях такого не было, что когда-то я буду выступать в Болдине, перед памятником Пушкина, открывая Международный фестиваль искусств «Пушкин без границ». Значит, судьба была ко мне благосклонна, хотя столько испытаний на мою долю выпало. Я получил определенную закалку, видел и добро бескорыстное, и зло необоснованное. Наблюдал разное и старался делать выводы. Это тоже мое достижение.

– Писать начали в молодости?

– Всю жизнь я что-то писал, что-то делал-переделывал. Увлекался то физикой, то математикой. И в конечном счете пришел к тому, что самое лучшее – рассказывать людям, что они прекрасны. Писатель старается помочь каждому отыскать в себе зерно прекрасного. В толпе мы зачастую становимся мерзавцами. Но когда с каждым человеком в отдельности разговариваешь, сразу видишь: есть в нем хорошее.

Когда начинаешь писать, ты сам не знаешь, во что это превратится. Потому что замысел один был, хотел написать что-то погениальнее, чем «Одиссея» Гомера, а вышло то, что вышло (улыбается).

– С чего начинается Родина и с чего начинается любовь?

– Любовь, наверное, с удивления, что есть на свете совершенство. Мы же влюбляемся в идеал.

А Родина начинается с запахов, красок и звуков. Родина начинается с колыбельной песни. Я по себе знаю: многие события моего детства исчезли из памяти, я не помню хорошо, с кем, когда, где и чему учился, но я помню краски гор, каждый оттенок могу описать. А какие запахи весной в горах – это просто волшебство, это незабываемо.

В каждом селе говорят: наша речка самая глубокая, самая рыбная, наши девочки самые красивые, наши мужчины самые сильные. Но это стандартный набор утверждений. А вот цвета, краски родных мест – уникальные.

Вечером, перед тем как стемнеет, небо в горах ненадолго приобретает ультрамариновый цвет. Для меня это символ уравновешивания дня и ночи. Принято считать, что день и ночь – две противоположности. А в природе они очень уравновешены. И только для несчастного человека день превращается в ночь.

– Вы, дагестанец, живете в Ярославле. На родине часто бываете? Как там с литературой дела?

– Главная газета Махачкалы выходит на 14 языках, финансирование худо-бедно сохраняется. Но теперь там требуют от СМИ, чтобы они хотя бы частично самоокупались. И тут начинаются большие сложности. Чтобы газету читали, там должны быть интересные, актуальные, грамотно написанные материалы.

– Вы были членом жюри конкурса переводчиков «На земле Салавата». Какие впечатления?

– Обратил внимание: если переводчик сильный поэт, он вытягивает слабые стихи в первоисточнике. Но тогда вообще-то в голове знающего язык, с которого был сделан перевод «по мотивам», возникает диссонанс: вроде бы сам по себе автор слабый, а читаешь его на русском языке – очень даже неплохой. Надо переводить только сильных авторов, тогда будет селекция и прогресс внутри республики и ее литературы.

Есть несколько видов художественного перевода. Филологический – когда передается линейный смысл произведения. Фонемный – когда при помощи мелодики создается ассоциативный ряд. Лингвистический перевод – когда вытаскиваются потаенные глубины текста.

Поэзия эмоциональна, но со смыслами порой не все в порядке. В лирике – сплошные ромашки-лютики, любовь-морковь. Надо стараться вытаскивать свое, неповторимое, незаемное. Нет пока у вас нового Мустая Карима, но должен быть живой, самобытный общий культурный слой, надо нарабатывать нарратив.

Хорошо, что глава Союза писателей Республики Башкортостан Айгиз Баймухамметов старается объединить башкирских, татарских и русских писателей. Здесь в триединстве. Нельзя скатываться в национализм, до добра это еще никого не доводило.

В позапрошлом году в Туймазах был организован литературный конкурс «Душа природы». Туда приехали министр культуры Республики Башкортостан, ученые и литераторы. Все прошло в позитивном ключе, я порадовался. Теперь серьезная задача стоит – надо образ будущего выстраивать. И от писателей тут многое зависит.

Надо готовить писательские кадры, работать с литературными объединениями, искать талантливую молодежь. Была советская система образования, люди читали классиков и понимали, вот это литература, вот это не литература. А сегодня молодой читатель сталкивается с коммерческой литературой – и у него начисто отбивается всякое желание прочесть что-либо еще. У нас во дворе не XVII век, чтобы книги на кострах сжигать, но надо выработать критерии: кто настоящий писатель, а кто нет.

Писательская иерархия по приказу начальства не выстраивается.

Тут же и другая проблема есть. Молодые получили дискретное мышление в рамках подготовки к ЕГЭ, им сложно воспринимать образ целостно. А изменение картины мира – огромная работа.

В свое время все крупные поэты – Мустай Карим, Расул Гамзатов и другие – переводили русских классиков и нарабатывали поэтический опыт, расширяли свой кругозор, диапазон авторского голоса.

– В Уфе выходит 10 журналов на трех языках. А в Ярославле есть бумажный литературный журнал?

– Нет. Мы хотим начать с небольшого тиража, всего 300 экземпляров. Но, уверен, тиражи быстро вырастут, поскольку Ярославль – туристический город, это столица Золотого кольца.

Удивительное дело: когда встречаешься с чиновниками, у всех есть желание решить вопрос с журналом, чтобы тот выходил полноцветным и раз в квартал. А потом, как в болото, это все проваливается, только пузырьки идут, и не знаешь, где и что искать.

– Кого из местных поэтов отметите?

– Павел Широглазов – хороший поэт, растет на глазах. Юлия Зайцева пишет мало, но поэзия у нее глубокая, истинная. Продолжает творить Анатолий Смирнов, главный редактор литературного интернет-альманаха «Причал», он много экспериментирует с философским содержанием. К сожалению, сейчас после болезни практически не пишет наш замечательный лирик Владимир Серов. Я навещал его, он говорит, что ждет внутреннего прорыва. А народ его любит, почитает. Хорошие стихи у Ларисы Желенис.

Выпустил в столице дебютную книгу стихов Александр Рыжков из Рыбинска. У него ударная ритмика, четкая гражданская позиция. Читаешь и чувствуешь, что за спиной автора стоит судьба, что стихи не выдуманы в тиши кабинета, не сконструированы, что за ними живой человек, живое чувство события, по поводу которого они возникли. Презентации этой новинки прошли не только у нас, но и в Москве и в Кемерове.

– Вы переводили с башкирского Рами Гарипова и Ларису Абдуллину. Легко ли мужчине перевоплощаться в женщину? Это требует актерской техники?

– Никто и не говорит, что переводить женскую поэзию легко. Иногда у меня получается, иногда нет. Говорю как есть, потому что всегда стараюсь трезво оценивать себя и свою работу.

– Ваш совет молодым переводчикам?

– Если поэт не работает как переводчик профессионально, а собирается и дальше работать как поэт, то, наверное, ему не стоит слишком увлекаться переводами. Потому что чужие образы, чужие миры постепенно начинают довлеть над тобой, это очень мешает. Переводы вытягивают из поэта огромное количество творческой энергии. Потому что он использует свой строительный материал, выстраивает свой текст на основе первоисточника. Мой совет таков: не спешить переходить из поэтов в переводчики, всему свое время.