Бахтияр Тузмухамедов МЕЖДУНАРОДНОЕ право - это инструмент, требующий бережного и точного обращения, навыков применения его для квалификации фактов, ощущения пределов его толкования, умения отличить сложившуюся норму от рекомендации. А еще, как говорил один из моих любимых учителей, "главное в юридической профессии - точность формулировок". Этих качеств, к сожалению, не хватает составителям Меморандума (см. публикацию под названием "Организаторов акции можно судить").
Не втягиваясь в дискуссию по существу проблемы, хотел бы отметить несколько оплошностей, допущенных авторами, которые ослабляют их позицию и подрывают доверие к ней.
1. В пункте 1 Меморандума авторы заявляют, что "агрессия НАТО против СРЮ совершена в нарушение ряда статей Главы VII Устава ООН", и приводят номера нескольких таких статей, которые определяют полномочия Совета Безопасности ООН при возникновении угрозы миру, нарушении мира или осуществлении акта агрессии.
Агрессия может состоять не в этом, а в нарушении многих других положений этого основополагающего источника международного права, начиная с целей и принципов ООН и включая его разделы, предлагающие инструментарий средств мирного урегулирования споров. Сводить дело к статьям Устава, на которые ссылаются авторы Меморандума, - значит ограничиться обвинением НАТО в обходе Совета Безопасности как органа, уполномоченного санкционировать применение различных мер, в том числе и силы в целях восстановления международного мира и безопасности. Такой обход, безусловно, подрывает систему правопорядка, основанную на Уставе ООН, но по признакам своим, по составу правонарушения на агрессию не тянет. Да и приведенная выше формулировка Меморандума, мягко говоря, юридически не выверена, поскольку агрессия не может быть совершена в нарушение норм, формулирующих санкцию за ее совершение.
Тут ведь вот еще какая юридическая тонкость. Установить факт агрессии по Уставу ООН может только Совет Безопасности. Пока этого не произойдет, можно говорить только о вооруженном нападении, порождающем право на индивидуальную или коллективную самооборону. Если же Совет Безопасности заявит: "Да, имеет место агрессия!", из этого вытекают разнообразные юридические последствия, включая уголовное преследование лиц, ответственных за ее совершение.
Беда в том, что многие из механизмов Устава, предусматривающих коллективные действия в отношении угрозы миру и безопасности, практически не включались за все годы существования Организации. Акция НАТО и стратегические ориентиры, которые альянс принимает минуя полувековой рубеж, ведут к разрушению этих дремлющих механизмов.
2. Правовая позиция Меморандума, как это следует из пунктов 2, 5 и 6, основана на документах, не являющихся обязательными источниками правовых норм. Это резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. Иные из них имеют немалый морально-политический авторитет, но юридической силой все-таки не обладают. В лучшем случае они могут служить вспомогательным аргументом в системе доказательств, построенной на нормах, зафиксированных в договорах или воплощенных в общепризнанных международно-правовых обычаях, содержание которых не вызывает сомнений.
3. Рассуждая в пункте 8 о мерах, которые России следует предпринять для противодействия акции НАТО, авторы Меморандума оперируют понятиями "неконфронтационное противодействие" и "вооруженный нейтралитет".
Первый термин не знаком современному международному праву, второй - юридический реликт конца XVIII начала XIX века. Говоря коротко, это обеспеченные должной военной силой гарантии ненанесения ущерба национальным интересам военным конфликтом, в отношении которого данное государство сохраняет нейтралитет. Авторы же Меморандума, как мне кажется, далеки от мысли о российском нейтралитете в балканском конфликте. Предлагаемые ими формы такого "нейтралитета", как они настаивают, не будут означать "прямого участия в войне или вовлеченности страны в военный конфликт". Что же это за формы? Цитирую: "Поставка вооружений, неофициальное направление добровольцев, демонстрация военной мощи, особенно силами военно-морского флота (психологический нажим на агрессора)". Что касается поставки вооружений, то в пункте 9 прямо говорится о направлении в Югославию систем ПВО.
Позвольте наивному дилетанту задать вопрос: "А каким путем эти системы будут доставлены в Югославию?" Через Венгрию, которая недавно заблокировала гуманитарный конвой МЧС России, подвергнув унижению бывшего "старшего брата" и выслуживаясь перед новоприобретенным? Ну разве что при поддержке танков, извините за историческую аналогию. Или транспортной авиацией обходными путями с дозаправками, в сопровождении истребителей, у пилотов которых годовой налет в десять-пятнадцать, а жалованье в сорок раз меньше, чем у американцев или англичан? А может быть, морем - сначала через лабиринт проливов под безучастным взором турок, а потом с кличем "Полундра!" - сквозь североатлантическую эскадру, как едва не случилось в 1962 году недалеко от Кубы? Предположим, добрались, выгрузились, распаковались - без всякого противодействия со стороны господствующей в воздухе авиации НАТО. А кто будет эти системы развертывать, обслуживать? Кто будет стрелять?
Что касается "психологического нажима", то даже если наш флот сегодня способен набрать достаточную для убедительной демонстрации силу, я плохо себе представляю, как, с учетом сложившихся обстоятельств, можно эффективно "нажимать" на военно-морской контингент НАТО в Адриатике, не нарушая соглашений о предотвращении инцидентов в открытом море и об опасной военной деятельности.
Так что следовать рецептам Меморандума в этой его части - значит идти на открытую конфронтацию.
4. Пункт 17 вводит читателя в заблуждение относительно места Международного Суда в системе основных органов ООН и его компетенции. Интересующихся отошлю к Главе XIV Устава ООН и Главе II Статута Суда, а для углубленного чтения - к любому учебнику международного права. Здесь же отмечу, что Суд решает юридические споры, а не выносит обвинительные приговоры, сторонами в Суде могут быть только государства, а Меморандум полагает возможным ответчиком НАТО. Что же касается Международного уголовного суда, в котором, по мнению авторов, "могли бы быть возбуждены дела против некоторых высших руководителей США", к которым, наряду с президентом Клинтоном, почему-то отнесены генеральный секретарь НАТО Солана и главком вооруженных сил альянса Кларк, то такой суд еще не создан. Его Статут одобрен в июле прошлого года, но когда он вступит в силу - неизвестно.
Полемику с авторами Меморандума можно было бы продолжать как на уровне, доступном для широкой аудитории, так и углубившись в профессиональные дебри. За скобками я оставляю и разбор отдельных пассажей, составленных с претензией на правовую форму, но лишенных юридической смысловой нагрузки.
И все же хотелось бы верить в благородство помыслов авторов Меморандума, многим из которых (помыслам) я сочувствую. И еще хочу высказать свою убежденность в том, что международное право - один из немногих инструментов, ныне остающихся в нашем распоряжении, с помощью которых мы можем отстаивать свои интересы в мировых делах. Конечно он более эффективен, когда подкреплен здоровой экономикой и убедительной военной мощью, но в их отсутствие международное право способно усилить внешнюю политику ослабленного государства. Однако применять его в дискуссии надо умело, особенно если оппонент воспитан изощренной юридической школой. Иначе - пожмут плечами, отмахнутся, а то и засмеют...
