Александр Петров В связи с трагическими событиями в Беслане наш корреспондент обратился за комментариями к епископу Ставропольскому и Владикавказскому Феофану (Ашуркову), бывшему непосредственным свидетелем тех страшных дней, когда террористами была захвачена школа. Иерарх Русской Православной Церкви (РПЦ) находился в оперативном штабе по освобождению заложников и лично принимал участие в спасении детей.
"В этой беде я вместе с вами, мой добрый боголюбивый осетинский народ, моя дорогая Осетия. Молю Всевышнего, чтобы эта трагическая ситуация разрешилась благополучно", - обратился епископ к своей пастве сразу после того, как получил печальное известие из Беслана.
На межрелигиозном форуме, открывшемся 5 сентября в Милане, епископ Феофан свидетельствовал перед представителями разных религий о событиях в Беслане и обратился к международному сообществу с призывом объединиться в борьбе с терроризмом.
Выступая 7 сентября перед жителями Беслана, епископ Феофан выразил надежду, что на месте, где погибло большинство заложников, будет построен храм, куда смогут приходить для поминовения родственники и друзья погибших.
В храме святого Георгия в Беслане православное духовенство и сейчас отпевает погибших, совершает панихиды и оказывает моральную поддержку родственникам.
- Ваше Преосвященство, не могли бы рассказать нам о тех событиях, которых вы стали свидетелем?
- Буквально через час после захвата школы я уже находился в Беслане. В день трагедии я вместе с президентом Кабардино-Балкарии Валерием Коковым и представителями президента по Южному федеральному округу был в Нальчике. Я освящал там закладку нового храма. Именно там я услышал первые сообщения о захвате школы в Беслане.
В Нальчике во время закладки нового храма присутствовало большое количество журналистов, и я сразу же обратился через средства массовой информации к террористам, чтобы они немедленно освободили детей. Я сказал им, что дети не могут быть торгом в политической борьбе. После этого я сразу выехал в Беслан, до которого от Нальчика около 60 км.
- В СМИ были сообщения о том, что вы лично участвовали в спасении детей в Беслане. Это так?
- Когда началась стрельба и детей стали выводить из здания, сердце мое не выдержало. Зная, что в Беслане не хватает машин, я взял свой автомобиль и подъехал к месту, где под огнем выносили раненых детей. Там я сразу увидел, как несли подростка 14-15 лет, у которого была разодрана в клочья нога. "Скорой помощи" рядом не было, и я взял мальчика на руки, положил в свой автомобиль и отвез в госпиталь. Потом я опять вернулся в Беслан. Я считаю, что в этом нет ничего такого... Так должен поступать каждый нормальный человек.
- Могут ли трагические события в Беслане привести к обострению осетино-ингушского конфликта?
- Я думаю, что те, кто планировали эту акцию, хотели добиться именно этого. Дестабилизировать обстановку на всем Северном Кавказе. Но я глубоко убежден, что мы сделаем все возможное, чтобы избежать такого варианта развития событий.
- Как бы вы могли прокомментировать то, что жители Беслана требуют отставки президента Северной Осетии Дзасохова?
- Всегда в такие трагические моменты появляются определенные люди, которые несмотря ни на что, даже на эти кровавые события, хотят удовлетворить свои политические амбиции. Я был в Беслане, общался с людьми. Я знаю, чего хотят жители Беслана...
- В чем вы видите причины терроризма в России и как, по вашему мнению, с ним нужно бороться?
- О причинах терроризма в России говорили уже многие. И не мне вновь говорить об этом. А бороться с терроризмом можно, только объединив наши усилия. Сейчас террористы используются как инструмент политической борьбы. При этом надо помнить, что ниточки терроризма из России тянутся за рубеж - к международному терроризму, к международным террористическим центрам.
- В Милане вы говорили о применении политики "двойных стандартов" по отношению к терроризму в России, что вы имели в виду?
- Я имел в виду только то, что у нас в России террористы сотнями убивают невинных детей, а те, у кого руки действительно в крови, находят себе политическое убежище в Англии или США.
В тот момент, когда наших детей убивают, министр иностранных дел Нидерландов заявляет, что в России надо разбираться не с террористами, а с самой Россией. Я перед всем мировым сообществом задал ему вопрос, почему он не предлагал после 11 сентября, когда в результате действий террористов погибли более трех тысяч человек, разобраться с США или с Испанией после взрывов в пригородных электричках, где также было много жертв, или с правительством Израиля, где также гибнут люди. Почему, если кровавые теракты происходят в России, которая сегодня стала жертвой террора, то все вопросы обращаются не к террористам, а именно к российскому народу?
Дарья Гармоненко 
