Путин считает себя президентом мирной страны

ПАУЗА, которую выдержал российский президент, прежде чем отреагировать на "американский презент" ко дню его рождения - начало операции возмездия, затянулась до понедельника. И Владимир Путин, заранее уведомленный своим американским коллегой о начале бомбежек Афганистана, не стал телеобращаться к нации по этому поводу в тот же день, хотя и встретился с министром обороны Сергеем Ивановым, начальником Генштаба Анатолием Квашниным и директором ФСБ Николаем Патрушевым. Путин предпочел более "заурядную" форму оглашения позиции России - во время традиционного совещания с членами правительства по понедельникам президент просто сказал "слова, подобающие случаю".

Ничего экстраординарного, сопоставимого с тем, чем в последнее время баловал Владимир Путин российскую и зарубежную аудиторию, нынешнее выступление не принесло. Президент поговорил о жестокой природе терроризма, традиционно увязав ее с Чечней, о прогнозируемости ответных ударов, о том, что террористы специально спровоцировали такую реакцию, об ошибках в расчетах бандитов, считающих, что "цивилизация раздобрела" и не будет готова воевать с ними до конца.

Но, пожалуй, самым главным в словах президента были два момента. Во-первых, говоря о просчетах террористов, Путин заявил, что они не рассчитывали на "такую сплоченность мирового сообщества". "Они думали, что им удастся лавировать между различными центрами силы", - сказал российский президент. По всей видимости, Владимир Путин намекал на российские события 1999 г. и на реакцию на них мирового сообщества, с которой до недавнего времени у Москвы были серьезные проблемы. Кроме того, этими словами президент снова зафиксировал, на чьей стороне собирается играть Россия, "ликвидировав" ее как самостоятельный центр тяжести в борьбе с терроризмом. Во-вторых, президент четко сформулировал: "Россия уже заявила параметры своего участия" в антитеррористической коалиции, и они остаются неизменными.

И по форме, и по сути путинское выступление - это речь главы государства, непосредственного отношения к военным действиям не имеющего. Такое впечатление усиливалось еще и тем, что ни слова о безопасности России или о тех последствиях, которые в связи с началом акции возмездия могут иметь место для нашей страны и государств Содружества (и в первую очередь Узбекистана, в случае угрозы которому у России, по словам источников, готов адекватный ответ), произнесено не было. Путин никого не успокаивал, как, скажем, это делал премьер-министр Великобритании Тони Блэр. Путин никому ничего не доказывал, как это делал президент Франции Жак Ширак, заявивший, что роль Парижа в начавшейся операции будет одной из самых основных (хотя его страна пока не участвует в военных действиях). Путин никого ни к чему пафосно не призывал, как это делал президент США Джордж Буш. Наконец, Путин не обращался к нации, как это делали главы государств - участников военных действий, тем самым подчеркнув, что дело России в боевых действиях - сторона, хотя, как говорят, это могло случиться и даже есть "черновики" подобного выступления.

Начиналось же все с довольно резких заявлений "международников". Первым - еще в воскресенье - высказал официальную позицию России МИД, и его реакция была самой жесткой. Внешнеполитическое ведомство нашей страны фактически безоговорочно поддержало то, что происходит в Афганистане. Потом говорил насчет бомбовых ударов замглавы президентской администрации Сергей Приходько. Он был несколько более сдержан, чем МИД, предпочитая рассказывать об интенсивности контактов последнего времени с США. Сам же Владимир Путин и вовсе выступил как президент мирной страны, который хоть и оказывает помощь антитеррористической коалиции (по некоторым данным, Путин должен был вчера обсудить сложившуюся ситуацию с главами Индии и Франции), но и о внутригосударственных делах не забывает. Не забывает настолько, что сегодня он собирается вылететь в Оренбург, где планирует обсудить с президиумом Госсовета проблемы сельского хозяйства.

Оренбург