Тюрьмы предлагают отдать под контроль нейросети

Общественные наблюдательные комиссии в основном контролируют бытовое обслуживание заключенных. Фото со страницы ГУФСИН по Ростовской области в «ВКонтакте»

С этого месяца по закону расширен перечень организаций, выдвигающих кандидатов в Общественные наблюдательные комиссии (ОНК) за правами заключенных. Власти заявляют об укреплении данного института, но эксперты «НГ» сомневаются, что там опять станет много реальных правозащитников. Настоящим изменением был бы доступ в тюрьмы тех структур, которые этим специально занимаются, как уже сделано в ряде стран. А вместо российских ОНК мониторинг ситуации за решеткой можно было бы доверить искусственному интеллекту, который сработал бы более честно и эффективно.

Речь идет о вступивших в силу изменениях законодательства, направленных на «совершенствование порядка формирования и деятельности ОНК». Согласно этим поправкам, право выдвигать кандидатуры в состав ОНК получили НКО, общественные организации, ассоциации, союзы и благотворительные фонды. Прежде в законах не было упоминания обо всех этих общественных объединениях и уточнений на тот счет, какие именно организации имеют право помогать заключенным. Как уверяют власти, это позволит усилить контроль над соблюдением прав арестантов и осужденных, а также привлечет большее число людей к деятельности по их исправлению.

Принципиально сама идея расширения представительности ОНК всеми поддерживается. Например, президент Федеральной палаты адвокатов РФ Светлана Володина указала «НГ» на ряд положительных аспектов. Например, что контроль будут осуществлять структуры, не подотчетные тем, кто отвечает за состояние дел в учреждениях ФСИН, а значит, будет больше возможностей освещать обнаруженные нарушения прав заключенных.

По словам юриста Ники Атясовой, у адвокатов и правозащитников есть определенные проблемы, связанные с фиксацией и обжалованием таких нарушений. И поэтому более широкое привлечение общественников действительно могло бы «положительно повлиять на соблюдение прав и законных интересов лиц, находящихся в СИЗО или исправительном учреждении». Конечно, подчеркнула она, законодательные изменения вовсе не означают, что теперь всех желающих волонтеров будут пускать в те же колонии. Ведь законом четко ограничены возможные варианты участия в общественном контроле. Да и для того чтобы попасть в состав ОНК, сперва еще нужно пройти довольно строгий отбор.

Партнер Criminal Defense Firm Анна Голуб сказала «НГ», что, по ее мнению, пенитенциарная система и так «прозрачна настолько, насколько это возможно на данный момент». Что же касается новаций закона, то их эффективность будет зависеть лишь от того, «действительно ли общественники смогут как-то помочь или они просто будут ходить по местам лишения свободы». Она уточнила, что дело именно в способности и желании жертвовать своим временем для помощи тем, кто в ней нуждается. И конечно, большие полномочия предполагают повышенную ответственность, однако далеко не все волонтеры готовы ее нести.

Партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Алена Гришкова уточнила, что по закону по-прежнему только у членов ОНК есть право «осуществлять контроль» за соблюдением прав заключенных, а остальные субъекты, добавленные в новой редакции, могут лишь «оказывать содействие» лицам, содержащимся в исправительных учреждениях, и администрациям этих учреждений. Формы такого содействия перечислены в ст. 22 соответствующего федерального закона – и все они как раз начинаются со слов «участие» или «оказание помощи». Таким образом, функции в лучшем случае консультативные. При этом допускать к такой помощи будут только представителей тех организаций, что имеют право выдвигать кандидатуры в ОНК. Иными словами, как и прежде, будет сложно попасть в число выдвигаемых кандидатов, а сами новые полномочия сформулированы размыто. И, главное, не подкреплены никакими мерами воздействия на систему. А это заставляет усомниться в эффективности новых правовых норм.

Как сказал «НГ» вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников, за последние годы власти, к сожалению, почти добились фактического уничтожения ОНК как действенного института, подорвав прежде всего его независимый статус. Поэтому он сомневается, что в колонии станут пускать людей, которые потенциально могут рассказать обществу о тамошних нарушениях: «Общественная палата РФ, которая отвечает за отбор в ОНК, попросту не пропустит туда непристрастных общественников». Так что пока не поменяется процедура выборки будущих членов ОНК и не сменится состав действующих комиссий, ни о каком реальном контроле говорить не придется, убежден Мельников. Потому что какие бы ни были хорошие законы, их правоприменение и так оставляет желать лучшего.

Член президентского Совета по правам человека Александр Брод заметил: наивно считать, что ворота тюремных учреждений распахнутся и общественников встретят хлебом-солью. Хотя поправки в закон и дают право социально ориентированным НКО выдвигать кандидатуры в составы ОНК, но в немалом числе регионов новые ОНК уже сформированы. Так что к теме можно будет вернуться только через три года, когда начнется очередной этап формирования ОНК. И конечно, заметил «НГ» Брод, в ОНК, как правило, «не попадают люди случайные, рьяных правдорубов там особо не жалуют, ставку делают на удобных и системных». Впрочем, если даже когда-нибудь потом в ОНК все-таки окажется больше профессиональных и неравнодушных психологов, юристов, то это все равно будет польза делу, поскольку «воспитательная, просветительная работа, не говоря уже о психологической поддержке, в пенитенциарной системе оставляют желать лучшего».

Таким образом, по словам Брода, пока речь идет лишь об «отголосках курса на гуманизацию этой системы, который сам по себе еще не стал реальностью». При этом он напомнил, что в ряде стран, например в Китае, Германии, Франции, для контроля как над заключенными, так и над надзирателями уже используются возможности искусственного интеллекта. Нейросеть сообщает о любой проблемной ситуации. «Думаю, и России пора подумать о соответствующем внедрении», – заключил Брод.

Федеральный судья в отставке Сергей Пашин согласен, что выдвигать в ОНК можно любых кандидатов, но далеко не факт, что они туда в конечном счете попадут. Так что сами по себе поправки в закон мало что значат, уверен он. Пашин охарактеризовал нынешнюю уголовно-исполнительную систему как крайне закрытую и избегающую судебного контроля, в том числе в сфере дисциплинарных взысканий заключенным. Сам он считает, что до некоторой степени решить проблему с закрытостью помогло бы создание, условно говоря, общества посетителей тюрем. Такие сейчас уже есть во многих зарубежных странах. Это, по его словам, положение, «когда тех, кто может участвовать в общественном контроле, не отбирают таким же сложным путем, как у нас». Наоборот, когда фактически любое общественное объединение, имеющее в своем уставе соответствующую цель, может свободно посещать места лишения свободы и обращать внимание на имеющиеся там недостатки, о которых сообщили в ходе бесед сами заключенные.

И конечно, подчеркнул Пашин, не следует забывать о судебном контроле, которого сейчас как раз почти и нет. Он убежден, что именно мировые судьи должны контролировать хотя бы применение мер дисциплинарного взыскания. Сегодняшние же общественные контролеры никакой реальной власти не имеют, отбор же в ОНК весьма специфический. Пашин напомнил «НГ»: в законе об общественном контроле, а его исходный вариант делал он лично, сначала была идея, что члены ОНК могут приводить с собой врача и юриста. Но в итоговом варианте от этого отказались. Работа нынешних ОНК, заключил Пашин, «несколько смягчает общий произвол тюремных администраций», но это «скорее витринно-демократическое приспособление, которое, в сущности, особого влияния на происходящее за решеткой не оказывает». Хотя, сказал он, это, конечно, лучше, чем ничего: когда есть хотя бы формальный контроль, есть и надежда, что «со временем он может развиться и стать реальным при более благоприятной конъюнктуре».