Сергей Шаповал
"В моей новой деятельности я постоянно ищу творческое начало".
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)
- Юозас, какой из прошедших праздников был для вас самым главным?
- Самый большой праздник, конечно, католическое Рождество. Это семейное торжество, отмечается Рождество тихо. Новый год празднуется гораздо более широко и шумно. Рождество наполнено глубоким религиозным смыслом, в Новый год подводятся итоги, обсуждаются перспективы. Когда я был моложе, Новый год был для меня радостным, сейчас главная мысль: вот еще один год ушел.
- Советская власть не испортила отношения литовцев к Рождеству?
- Она не смогла ничего сделать. Официально этого праздника не было, но отмечали его буквально все. Я знаю, что даже партийные функционеры потихоньку его праздновали. Традиция оказалась сильнее советской власти.
- Для вас Рождество наполнено религиозным содержанием или это просто традиционный семейный праздник?
- В юности я с родителями ходил в костел, мы проводили там всю ночь. Теперь каждый год я смотрю по телевизору Рождественскую мессу, проводимую Папой Римским.
- Сопоставима ли продолжительность зимних праздников у нас и в Литве?
- Так получилось, что я попал в очень продолжительный рождественский праздник, который у меня начался 24 декабря и никак не может закончиться. Я жду, когда появится хоть какая-нибудь газета, чтобы узнать, что происходит в России. К тому же в этот период очень сложно с кем бы то ни было договориться даже о простых вещах - жизнь до 15 января практически замирает. Литва не может себе позволить ничего подобного. Наша экономика не выдержит таких праздников. У нас было два выходных на Рождество и один на Новый год, со 2 января страна работает.
- А много ли в Литве "красных дней календаря" в течение года?
- Их можно довольно быстро перечислить. 1 января - Новый год, 16 февраля - День независимости, 11 марта - День восстановления независимости Литвы, Пасха у нас отмечается в течение двух дней, 6 июля - День коронации короля Миндоугаса, август, сентябрь и октябрь - абсолютно "постные" месяцы, 1 ноября - День поминовения усопших, очень важный для нас день сосредоточенности и посещения кладбищ, затем Рождество. Вот и все.
- Напряженный рабочий ритм в развитых странах создает некоторый депрессивный фон. Вы можете сказать это о сегодняшней Литве?
- Конечно. Жизнь приобрела другой ритм, появилась конкурентная борьба за выживание - все это, естественно, увеличивает напряжение. Если человек максимально не использует свои способности и возможности, на его месте окажется другой. Это при советской власти все были одинаково талантливыми и одинаково трудолюбивыми, сейчас человек должен говорить от своего имени, показать, чего он стоит на самом деле.
- Несколько вопросов относительно вашей теперешней жизни. Вас беспокоит тот факт, что вы мало снимаетесь в кино?
- Естественно, беспокоит. Я постарался полностью окунуться в новую деятельность, в которой постоянно ищу творческое начало. Правда, отделить его от черновой, рутинной работы не так-то просто. Я бы хотел придумывать проекты, которые реализовывал бы кто-то другой. Но так не бывает. Поэтому мне приходится искать финансирование, а это занятие для меня ужасно и унизительно.
- У вас бывают состояния, близкие к отчаянию, когда неудовлетворенность своим занятием доходит до предела?
- Бывают. Я иногда закрываю кабинет и иду по Москве, куда глаза глядят. Пока Москва не начинает раздражать - стоящими на тротуарах машинами, не почищенными улицами и так далее. Это охлаждает и помогает прийти в себя.
- В общей сложности у вас получается немалый стаж работы в Москве, она не стала для вас своим городом?
- Не стала, хотя я воспитан таким образом, что на месте моего пребывания я не гажу. Меня иногда до глубины души раздражает московский беспорядок, тогда я думаю: почему ты злишься - ведь это не твой город. Видимо, место, в котором ты живешь довольно продолжительное время, начинает на тебя влиять. Но я не смог бы променять любимый мною Вильнюс не только на Москву, но и на Париж.
- Москва помогает вам встряхнуться, а уютный, ухоженный Вильнюс мог бы усугубить ваше неприятное состояние - к хорошему очень быстро привыкаешь.
- Есть вещи, которые меня раздражают и в Вильнюсе, но их хочется исправить. Я очень не люблю в Вильнюсе тротуары советского типа, выложенные цементными плитами довольно большого размера. Я всегда говорю: когда эти тротуары переделают, советское прошлое будет окончательно забыто. У нас идет реконструкция проспекта Гедиминаса, меняется покрытие и улицы, и тротуаров, которые будут подогреваться, чтобы не было оледенения, высаживаются новые липы особого сорта, закупленные в Германии. Я прошел по готовому участку - это совершенно другое ощущение. Такие дела свидетельствуют о внимании к жителям города.
- Проблема отрешения от советского в некоторых бывших советских республиках привела к тому, что, например, Пушкин оказался причисленным к разряду советских поэтов. В Литве не происходит ничего подобного?
- У нас это отрешение происходило шаг за шагом. Люди моего поколения помнят, что такое одинаковая зарплата, что такое "достать через знакомого продукты", что такое "купить книгу из-под прилавка". Был сформирован особый менталитет.
Практически каждый чувствовал себя одним из многих. Другими могли себя почувствовать лишь представители власти. Власть не видела нас, а мы ее. Появилось поколение, которое уже не понимает, о чем я только что говорил.
Что касается литературы, то именно сейчас мы узнали, что такое русская литература. Как раз в былые времена вся русская литература была для нас советской. Сегодня существует спокойное различение русской, литовской и любой другой литературы. У меня, кстати, в Москве был интересный эпизод. Я предложил журналу "Иностранная литература" напечатать роман литовского автора, меня спросили: "А разве это иностранная литература?" - и посоветовали обратиться в журнал "Дружба народов".
Когда отмечался юбилей Пушкина, у нас был создан комитет по его празднованию. Это было общенациональное событие, прошло действительно много мероприятий. Не без обиды должен сказать, что юбилей Чюрлениса в России никто не собирался отмечать. Мне пришлось приложить усилия, чтобы мы совместно с Министерством культуры России и правительством Москвы провели два мероприятия: научную конференцию и концерт нашего национального симфонического оркестра, исполнившего произведения Чюрлениса.
- Переводят ли в Литве популярных сейчас в России писателей?
- Вышел у нас роман Пелевина "Чапаев и Пустота", который очень хорошо разошелся. На книжных прилавках я видел книжки Дашковой и Донцовой. Очень большим спросом пользуются книги Иосифа Бродского - и на русском, и в переводе на литовский. В Вильнюсе на доме, в котором Бродский останавливался, повесили мемориальную доску.
- Факт популярности романа Пелевина свидетельствует о близости наших народов. Скажем, итальянским издателям этой книги пришлось выпускать ее под названием "Мизинец Будды" и снабдить большим количеством комментариев, потому что итальянский читатель не знает, кто такой Чапаев. В Литве, по всей видимости, ситуация иная.
- Чапаев и Петька у нас очень популярны как герои анекдотов. Россия и Литва находятся рядом, было бы странно не замечать друг друга.
- Как долго еще, по вашему мнению, у нас может сохраняться общий культурный контекст?
- Некоторое отдаление уже происходит. Мы вступаем в европейские структуры, поэтому ориентация на английский язык и европейскую культуру у нас крепнет день ото дня. Вступление Литвы в Европейский союз, естественно, наложит существенный отпечаток на ее развитие, тем не менее я не могу себе представить, что последующие поколения напрочь забудут культуру, существующую по соседству.
Есть опасность, что Литва может в Европе несколько нивелироваться. Раньше мы защищались от русского языка, противопоставляя ему наш древний язык, что приносило заметные культурные плоды. Сегодня к нам пришел английский язык, многие учатся за границей не только в университетах, но и в школах. Это внушает и радость, и опасения. Но главное - мы возвращаемся в Европу. Оторванность от нее привела к большим потерям с нашей стороны, это касается и генофонда, и культуры в целом.
- В общем, если однажды "Иностранная литература" спокойно напечатает роман литовского автора, это будет означать нормализацию отношений между нашими культурами?
- Условно говоря, да. Я уверен, что рано или поздно исчезнут разговоры о "ближнем зарубежье", о Литве, которую "на карте заметить можно с трудом". Все решает культурный потенциал общества, а не размер страны. Если литовцев меньше, чем русских, это не значит, что они хуже┘
