Отцы и дети

ОТДАДИМ должное отцам, они держат пальму первенства в области взрослой абракадабры:

"Сначала искали консенсус - нашли секвестр. Затем пытались объявить импичмент - объявили дефолт" (экс-директор ФСБ Николай Ковалев);

"Меня кандидировал Борис Николаевич, он и решит, как меня раскандидировать" (Сергей Степашин);

"Предусматривается мое кураторство всех направлений" (Николай Аксененко);

"Власть в стране принадлежит педократии" (Геннадий Зюганов; педократия - власть детей. - Ред.);

"Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно" (Виктор Черномырдин)...

Некоторые отцы стряхнули часть лапши с ушей отпрысков и сочли нужным признаться:

"Я долго не мог понять разницу между "электоратом" и "элеутерококком" (Геннадий Хазанов).

Зато материя, определяющая сознание, полярно развела отцов и детей по разные углы ринга. Первые никак не отвыкнут от этого сладкого слова "экспроприация":

"Деньги есть, если взять их у тех, кто их имеет" (Валентин Купцов);

"Надо найти этих людей, забрать, выгрести деньги, а потом посадить" (Юрий Лужков);

"Я хотел бы обратиться к нашим банкирам: давайте делиться наполовину!" (Анатолий Куликов).

Дети умеют "делиться наполовину" друг с другом без увещеваний министров внутренних дел. Хотя они, в общем-то, неплохо продвинуты в "деревянно-зеленых" координатах: дошкольникам хорошо известно, чем отличаются стейтовские "грины" от белорусских "зайчиков" и украинских "хохлобаксов"; школьники зубрят правило: "Материя не исчезает бесследно, а только переходит из одних рук в другие"; студенты учат: "Свобода - это осознанная необходимость денег"...

В своем лингвистическом пресмыкании отцы верны национальной исторической традиции - лизать вышестоящие (точнее - вышесидящие) филейные инстанции. На памятнике русскому классику в Орловской области месяц держалась усердная надпись:

Дети не признают авторитетов. Те же кавээновские острословы изгаляются над моржевоусым Буревестником: "На равнинах Черноземья бабы свеклу убирают. Между бабами и свеклой гордо реет председатель, брючной молнии подобный. Он кричит, и в этом крике бабы слышат песни, шутки: "Шоу, скоро грянет шоу!"

Конечно, отцы тоже умеют смеяться, но улыбка у них - словно мама нашла их в кислой капусте. С детьми иначе. Они - особенно старшеклассницы на выпускном балу - улыбаются так, что собственная губная помада остается на кончиках ушей.

Разногласия и в лозунгах. У отцов: "Минздрав предупреждает: Курилы опасны для вашего здоровья!" У детей: "Минздрав предупреждает: воду надо тщательно пережевывать!"

В отношении к братьям нашим меньшим отцы продемонстрировали всю идеологическую заблокированность мозгов. Известность получило заявление "кастрюленосника" Виктора Анпилова: его кот по имени Патриот борется с империализмом - отказывается есть "Вискас" и жрет только отечественную вареную колбасу.

Дети решили проблему просто и современно, выдвинув универсальный лозунг времени: "Ваша WHISKAS купила бы TAMPAX!"

Отцы верят в сказки (как правило, из политических соображений). Интерес вызвала новогодняя (1999) акция Ю.Лужкова, заявившего, что родина русского Деда Мороза - не Лапландия, а Великий Устюг. Как после этого Деду Морозу было не прибыть в столицу на своих санях в сопровождении патрульных машин. В толпе шутили, что в предпрезидентской гонке может появиться теория о том, что Карлсон тоже родился в России...

Дети давно не верят в елочную виртуальность и оперируют иными категориями, что запечатлел фольклор:

"Сын спрашивает у нового русского:

- Папа, что такое филиал?

- Ты помнишь свой горшок?

- Помню.

- Так вот, твой горшок - филиал нашего унитаза!"

Кстати, как ни странно, и отцы, и дети приходят к консенсусу именно на речевом поле "новорусского" арго. Любому ребенку понятны крылатые формулы: "Эту туфту мы по ручнику обкашляем" или "Сажусь в "мерс", а тут запейджерило".

Впрочем, дети еще не настолько испорчены цивилизацией и продолжают плакать в темном кинозале над "Титаником". Зато отцы используют к собственной выгоде на всю катушку образ тонущего кита цивилизации. Нередко память или отсутствие воображения подводят под отцовские экзерсисы знаменатель стереотипа (сиречь - халтурки!):

"Таким "Титаникам", как КПРФ, тоже иногда не вредно бывает побудоражить народ" (Сергей Бабурин);

"Отечество - Вся Россия" - это прекрасный "Титаник", но я бы на "Титанике" плыть не рекомендовал" (он же).

И наоборот - отцы любят всплакнуть, например, на концерте Алены Апиной:

"Я тебя слепила из того, что было"...

"А потом неделю руки с мылом мыла..." - продолжают не без талантливого цинизма дети.

Некоторые вопросы отцы хотели бы решить за детей. Особенно в такой деликатной сфере, как мораль. Забыв о том, что нравственность торжествует только в безнравственном обществе, Илья Глазунов размышляет: "Совместное обучение в средней школе мальчиков и девочек - добро или зло? Добром не назову. Идешь по улице и видишь - какая красивая девушка, в джинсах, длинные волосы, а потом глядишь спереди - мальчик. Затем идешь и думаешь - вот парень, задница толстая, некрасивый, ноги кривые. Оглянулся - наоборот, девочка. Смешение двух начал, мужского и женского, есть сатанизм. Мальчики и девочки должны обучаться отдельно. Два пола. Две стороны, Так было при царе..."

Можно быть уверенным, что дети никогда не согласятся с решением проблемы с помощью колючей проволоки и пущенного тока по школьному двору. Для них колючая проволока - повод пообрывать колючки, гадая: "Любит - не любит". Нынешние ИКС-генераты и тины обоих полов давно нашли общий язык, который не понятен не только создателю монументальных нетленок, но и даже тем, кто пять-десять лет назад был их сверстником: "Ты симпотная Чика!" - "А ты Кибальчиш!" Следом дети могут "поиграть в бутыльбол" с бесплатной шарахункой" на каком-нибудь "безднике", где не грех "чвакнуться" (чмок-чмок!). Ну, а если дело дойдет до следующего этапа развития лирических отношений (привет Игорю Кону!), то он будет обозначаться глаголами "потелефонить" и "попариться" и может превратиться в "пилораму".

Согласитесь, это не похоже на диетический вопль заидеологизированного женского сердца: "Виктор Иванович, я и сейчас вам не дам. Депутат Бабурин попросил меня..." (реплика Светланы Горячевой в Госдуме в адрес Виктора Илюхина).

Пытаясь перехватить инициативу, отцы дают советы и сеют сомнения:

"Какой секс, ребята? О чем вы говорите? Нас НАТО окружает, а вы о сексе!" (Тельман Гдлян).

Или лепят образ детей по своему разумению: "Если раньше в школьных туалетах Калмыкии дети курили, то теперь играют в шахматы" (К.Илюмжинов). Или приводят в качестве примера удальства и целомудрия... себя: "Я первым спрятал дневник, первым в классе стер "двойку". В общем, находчивый парень был" (Григорий Явлинский); "В 17-18 лет я был очень робок, застенчив. И, помню, под Сочи, в каком-то санатории, куда мы с классом приехали отдыхать на Черное море, я лег с девушкой, она была в купальнике, у нас были такие нормальные отношения, дружеские. И я ее просил, чтобы она сняла трусики... Я не знал, что должен был бы сам э т о сделать, помочь ей, я тоже стеснялся..." (Владимир Жириновский).

Правда, следом за "трусиковыми пассажами" может идти более чистосердечное откровение:

"Будь я Клинтон, я готов согласиться со ста Мониками. Но я не Клинтон... Меня нужно уговаривать, чтобы я с ними переспал, уговаривать надо очень долго" (Владимир Жириновский).

Нельзя не заметить, что языку отцов присущ некоторый вполне понятный консерватизм, зацементированный традицией. Так, дети пользуются термином "хвост" в школьно-студенческом контексте, прибегая к нему на время экзаменов и сессий. Отцы в любое время года и суток придают этому "обособленному заднему отделу тела животных" (по энциклопедии!) исключительное и универсальное значение:

"Сегодня Россия в пропасти, один хвост торчит. Сейчас надо всем за этот хвост взяться и тащить" (Дмитрий Аяцков);

"Иван Петрович взялся за хвост и идет за процессом" (Алекандр Лебедь);

"Нельзя позволить, чтобы хвост вертел животным..." (Владимир Лукин);

"Задача не в том, чтобы мы били по хвостам..." (Анатолий Чубайс).

По параметру начитанности (а стало быть - коэффициенту грамотности) дети давно опередили отцов. В их пристебном арсенале - "Деньги капитана Гранта" и "Портвейн Дориана Грея", "Доктор Выживаго" и "Малыш и Кариес", "Трудно плыть боком" и "Унесенные вермутом"...

Отцы же то и дело демонстрируют свою депутатско-иммунитетную дремучесть: то Бабурин заявит, что "МХАТ Станиславского и Немировича-Данченко находился именно на Тверской, потому что они работали во МХАТе имени Горького"; то Зюганов откроет закон произрастания бананов в Финляндии; то Немцов припишет фернейскому остряку формулу Маркса: "Не стоит забывать слов Вольтера: второй раз история повторяется в виде фарса..."; то ослепительная Арина Шарапова восторженно захлебнется от рассказа Кирсана Илюмжинова о достижениях его "офшорного ханства": "Это просто "Город Солнца"! Томас Мор!" (налицо моральный ущерб авторским правам Томмазо Кампанеллы). Ну а в пушкинские дни премьер Степашин у памятника Пушкина сделал в двух стихотворных строках нашего гения две ошибки... Понятно, волновался. Но наши дети так редко видели в своем Отечестве премьеров, цитирующих наизусть Пушкина...

Кстати о Пушкине. Наиболее оптимально конфликт отцов и детей проявился в вопросе о... Пушкине. Испокон в России отцы использовали кудрявого гения в воспитательных целях. Издательство "Воскресение" выпустило собрание сочинений поэта с предисловием Бориса Ельцина. Другое издательство подсуетилось и снабдило свое собрание поэта предисловием Виктора Черномырдина (может быть, вовремя вспомнили прозвище самого Виктора Степановича: "Дядька Черномыр"!). Отцы состязаются друг с другом в любви к поэту, являя детям образцы непревзойденного съезда крыши с протеканием унитазного бачка:

"Я живой и сегодняшний писатель. Слава у меня народная... Пушкин сегодня писал бы, как я. Это точно!" (Эдуард Лимонов);

"На месте Александра Сергеевича я бы Дантеса "заказал" (Александр Невзоров).

Любовь к Пушкину ведет свою родословную еще из прошлого века, когда в 80-е годы Москва была наводнена папиросами "Пушкинские", школьники пользовались пятикопеечными ластиками с портретом поэта, модники дефилировали с тросточками, украшенными головой Пушкина в кудрявых завитушках. Стоило ли после этого удивляться чернильнице с портретом поэта, выпущенной в 1937 году Днепропетровской технохимической фабрикой?! В нынешний юбилей отцы поставили всю страну на уши: столицу облепили плакатными профилями гения - от витрин Дома моделей Славы Зайцева до дверей магазинов "Сантехника". На новоарбатском плакате утвердилась современная герл с ноутбуком: "Я к вам пишу, чего же боле..." Была выпущена водка "Пушкин" - с завинчивающейся пробкой-цилиндром! С ней соперничала конфета "Ай да Пушкин!" кондитерской фабрики "Красный Октябрь"; под конфеточной иллюстрацией подпись: "Пир во время чумы" (дети тут же на это отреагировали: "Пир во время Чечни"). Пушкинско-эротическая тема своего развития не получила: предложение главного редактора русского журнала "Плейбой" Артема Троицкого выпустить "изделие # 2" под названием "Пушкин" не прошло. Юбилейные события прокатились по стране и ее сопределам. В Калининграде адмирал Егоров присвоил имя поэта кораблю, поднимающему со дна затонувшие суда. "Отцы" на питерском радио "Балтика" провели встречу шести Александров Сергеевичей Пушкиных с, увы, одной (!) Натальей Николаевной Гончаровой: "Пушкиными" оказались слесарь, два студента, такелажник, налоговый инспектор, коммивояжер... В Башкирии милицейские отцы (видимо, тоже в воспитательных целях) насчитали среди жителей четырех Владимиров Ленских, причем один находился в уголовном розыске.

Не остался в стороне и "отец приватизации" Анатолий Чубайс - нанес визит в санкт-петербургский Пушкинский дом и внес свой вклад в лингвистику: предложил заменить нерусское слово "спонсор" на русское "меценат"...

Дети отнеслись к Пушкину иначе. Вспомнили, что еще со времен Маяковского памятник гению на Твербуле кратко именовался Пампушкой. Пустили в обиход перефразированного "Евгения Онегина": "Пора пришла - его свинтили".

Завершало сведение счетов с классиком - и отцами! - крылатое:

И уж чего не было и нет у детей - так это самодостаточности отцов, именуемой в молодежной тусовке "пафосным центропупкизмом":

"Если меня снимут за Чечню, народ сам призовет меня на царство, как Александра Невского" (Александр Лебедь);

"Если закончится эпоха Аллы Пугачевой, я придумаю другую" (Алла Пугачева);

"Мне мало полковника. Мне скоро дадут генерала..." (Владимир Жириновский).

Особенно явно видна нестыкуемость и несостыкованность отцов и детей в обоюдоостром вопросе одежды ("латы", "капуста"). Мезозойские туфли "лодочки" и свитер "лапша" отцов давно выброшены за пределы конституционного поля прикида. Дети упаковываются в свиняче-стоячую "косуху" и кислотный "комбез" от "Наф-Наф". Впрочем, забытые на чердаке китайские кеды могут косить под "сельпошный гранж", а недостающую навороченность компенсируют капроновые чулки со стрелкой и прадедушкин плащ в пол типа "Мешок" времен "Окопной правды" - с карманами фасона "Закрома родины". А вообще-то советуем всегда помнить известный анекдот:

"Прохожий другому: - Вот моду завели! Брюки, длинные волосы... Ну вот кто это стоит - мужчина или женщина?

- Это моя дочь!

- Ах, извините! Такая взрослая дочь и такой молодой папа!..

- Я ее мама!"

Вот так и живем: у отцов в голове - осенний консалтинг, у детей в носах - весенний пирсинг.

Пирсинг - пирсингом, но может быть и насморк!