Николай Климонтович
Страховая контора – это вам не 'Рога и копыта'.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Я – не имею, как оказалось, так мне недавно и сказали. То есть не в глаза, конечно, потому что для нас, русских европейцев, это прямо-таки оскорбление. Как если бы указали, что, мол, не в той руке держишь нож. Так, заметили вскользь, дали понять, потупившись.
Дело было так: я ударился. То есть, натурально, прогуливался, шмяк – и больно стало сгибаться. У меня была страховка. Не государственная, а как бы частная. Но хорошая, не подводила в случае респираторных и сосудистых заболеваний. Но тут другое. Иду к травматологу, тот щупает, ничего, говорит, не вижу, но посылает к невропатологу, куда-то в район метро «Кантемировская» на границе кромешной промзоны, – на всякий случай. Кстати, эта зона производит сильное впечатление на человека застольного труда, при случае расскажу, напомните.
Так вот, молодой оживленный доктор по нервным патологиям, похожий на тренера по плаванию, – он в это время жевал бисквитный торт с розочками, принесенный, видно, какой-нибудь благодарной больной, – уже с порога мне говорит: страховка у вас есть? Есть, говорю, не понимая, отчего он меня не лечит, а кушает торт, краем глаза глядя в телевизор. А не понимая оттого, что недостает культурки страхования. Доктор говорит, жуя: надо госпитализироваться. Как, удивляюсь, вы узнали прямо так сразу? А у вас, говорит, компрессионный перелом двенадцатого и сдвиг третьего, сразу видно, лечить будем в стационаре, а потом уж реабилитация амбулаторно. И когда же это самое – ложиться? Немедленно, говорит, промедление смерти подобно. А с понедельника никак нельзя? Вы что, говорит доктор, облизываясь, хотите запустить?
Я не хотел. И так запущенный. Я лег. Хорошая палата, сверх страховки за одноместную пришлось доплатить отдельно, доктор сказал – по 120 в сутки, в кассе взяли по 170. Лежу, дремлю в ожидании лечения. Что-то как-то никто не идет. На второй день зашла, правда, сестра, уколола. Это что, спрашиваю. Успокаивающее, говорит, прикладывая к моему заду ватку. Да я не волнуюсь, говорю. Ну, на всякий случай. На третий день впорхнула хорошенькая подтянутая дама, тренировочный «Адидас» из-под белого халата. Сейчас, говорит, буду показывать вам упражнения, типа как приседать. Что ж, знание – сила, я давно не приседал, что верно, то верно┘
Спина тем временем прошла, ищешь тапочки под кроватью – ничего не болит. Так, чуток потягивает, но это, должно быть, онемели мышцы спины от долгого лежания. И вот сижу как-то вечерком перед телевизором, входит сам лечащий врач. Это как же так, говорит, получилось, что вы сидите – сухой как лист? Сам не знаю, говорю, стыдясь, как-то, знаете, само приселось. Вот что, говорит доктор, вам нужно или лежать, или стоять. Когда вы сидите, то образуется рычаг и давит на ваш травмированный позвонок. Стало страшно. Я лег. Что ж, лечение идет хорошо, укололи вот. А когда выписываться, доктор? Об этом и не думайте, забудьте. Лежите, делайте лечебную физкультуру, читайте газету: с тем, что у вас, не шутят┘
И опять тишина. Никого из персонала. Только успокоительные уколы. Вид из окна на промзону. Заточение.
Через неделю я решился на побег. Подгадал, когда у персонала тихий час после обеда. Все, казалось бы, рассчитал, но все равно был отловлен. И водворен в кабинет заведующего отделением. Врач говорил мне, что я буду ездить в инвалидной коляске, потому что в самом скором времени у меня отнимутся ноги. Оскорбленно заявил, чтоб я расписался здесь и тут, что претензий к лечению не имею. Что нарушение режима и самоволка, так что, мол, пеняйте на себя. Я уходил с тяжким грузом вины, будто что-то украл из медицинского реквизита.
На воле я пошел к знакомому доктору – детскому травматологу. Знакомый посмотрел на рентгеновские снимки, посетовал, что я сразу к нему не пришел. И сказал, что никакого компрессионного перелома нет, есть ушиб, который пришелся на застарелый остеохондроз, образовавшийся в результате долгой застольной жизни. А как же, спросил я, так? Так у тебя же страховка, сказал он. Вот они и ставят диагноз посерьезнее, надо заполнять койкоместа, надо пополнять бюджет родного медицинского учреждения┘
Если у вас есть автомобиль, то вы, конечно, знаете страшное слово ОСАГО. Загадочнее для, скажем, западного слависта должны быть лишь СИЗО и Осоавиахим. На бытовой язык ОСАГО, впрочем, переводится не так пугающе – автогражданка. Ну, скажем так, вы помялись и, отстояв очередь часа на три, надеетесь за дверью заветного кабинета получить денежек на лечение вашего железного коня. Но накось, выкуси! У нас ничего автоматом не делается, разве что приговор суда. Не делается так, чтобы, значит, в ваш карман перепало то, что, кажется, вам положено. А вот из вашего кармана – за милую душу, потому что на всяком перекрестке без этого самого ОСАГО ваше дело труба, то есть минимум стольник┘ Но о чем мы говорим. Сидите себе дома, незастрахованный вы мой. Раскладывайте пасьянс «Могила Наполеона». К середине мая сойдет снег и появятся первые крокусы. А там и до зимы недалеко.
