Мистика прилагается

Тени Олега Кулика.
Фото с сайта www.tsum.ru

Большая порция спецпроектов на III Московской биеннале современного искусства.

«Пришла, рассыпалась; клоками┘» В четверг в «Гараже» стартовала биеннале современного искусства – и тут же посыпались открытия спецпроектов. Одно из самых ожидаемых «спецприложений» (ждать надо было до пятницы) – пространственная литургия «МОСКВА.ЦУМ» от Олега Кулика, занявшая четвертый-пятый этажи магазина. А в субботу вечером ликовал Винзавод. Целые толпы курсировали между галереями, цехами, Большим винохранилищем и Зеленым ангаром, где среди прочего Александр Бродский показал «Ночь перед наступлением», а Екатерина Деготь с Леонидом Тишковым эффектным жестом вписали в современное искусство историю Петра Ивановича Субботина-Пермяка. От Кулика до Субботина-Пермяка мистику сменяла конкретика.

Ну не могу я влезть в голову к другому человеку и перебрать-пересчитать все его мысли – невозможно. Не могу. «Не могу?..» – будто спрашивает Олег Кулик, и┘ ну что-то вроде «Yes we can». Его изящная (несмотря на то ли 4 тыс., то ли 5 тыс. кв. м) инсталляция путает вас в психоделических лабиринтах – то в черных, то с адским оранжевым светом, то со «стерильным» белым. Путник набредет на оазисы с этническим звукорядом и эдаким манекеном-«Летатлиным», потом с черным и белым креслом как бы для аудиенции-исповеди. А поднявшись выше, увидит миражи – белые проекции (театр теней наоборот) разных перформансов разных лет – «Коллективных действий», Юрия Лейдермана, Айдан Салаховой, Антона Литвина┘

Сам Кулик пространственной литургией назвал свой проект «Верю» и парижскую постановку «Вечерни Деве Марии» Монтеверди. Сейчас ощущение почти мистическое: напрочь забываешь об оставшихся внизу бутиках, о времени┘ Тени проекций бегают по прозрачной пленке, которая на свету становится зеркальной, буквально втягивая зрителя в происходящее. Тени звучат, перебивают друг друга и навевают ахматовское – про «бездну шепотов и звонов». В ней, в этой бездне, и платоновский миф о пещере теней, и сюрреалистические дебри неосознанного. И шепоты о том, что искусство – таинство или ироничная выходка, или провокация, или фикция, или что-то вне этих цумовских стен и пленки, за которой, кроме проектора, ничего и нет.

Вообще от биеннале веет какой-то почти волшебной мистикой. Вот и Александр Бродский. Еще более немногословен, чем Кулик. Взял себе подземелье Большого винохранилища на Винзаводе, выключил свет, расставил палатки-парники, а внутрь посадил персонажей своего пантеона – тех самых, с носом с горбинкой. «Ночь перед наступлением» развивает сделанный еще в середине 90-х для ярмарки «АРТ-МИФ» объект, а в новом пространстве (кстати, именно в том, где Кулик показывал «Верю») оборачивается эдаким саспенсом: наступление как атака, но и наступление чего-то еще... Тут тревожный военный лагерь как-то странно смешался, пожалуй, даже с уютными дачными ассоциациями. Огромное пространство однообразно заполнено, и действия нет. Зритель, который ходит между объектами, сам создает сюжет и настойчиво вкладывает в это свой, нужный ему смысл.

Разительно контрастной по отношению к Кулику с Бродским да и по отношению к другим открывшимся проектам, хотя и вполне традиционной для галереи «Проун», стала выставка «Кудымкор – локомотив будущего». Куратор Екатерина Деготь вместе с Леонидом Тишковым поведали историю художника Петра Субботина-Пермяка (1886–1923) и того, что происходило с ним и вокруг него. От практически символистских картин к кубофутуризму, от эскизов по переодеванию Москвы к годовщине создания Красной армии до организованных им художественно-промышленных мастерских в Кудымкоре, а дальше – дорогами его учеников. Дело оказывается, конечно, не в удачном или неудачном опыте по взращиванию искусства усилиями конкретного человека, да даже и не в конкретной ретроспективе. А в том, что почти неизвестная фигура может вызвать интерес сегодня, находясь в окружении современного искусства, каким мы его привыкли видеть. Кипучий фонтан энергичной деятельности Субботина-Пермяка выливается в графические вариации Леонида Тишкова, в почти что комиксы про него. Если эта экспозиция, по задумке, получилась как будто «наперекор» ожидаемому от биеннале современного искусства, то тут еще и вопрос выставочной стратегии, представлений о современности и актуальности, кураторской провокации по отношению к другим кураторам.

Основной проект III Московской биеннале, как известно, именуется «Против исключения». Поначалу главная тема казалась пугающе размытой, но для биеннале это неплохо. Проекты задействованных в «спецприложениях» биеннале известных арт-деятелей тоже о том, что искусство ищут по-разному, с обобщениями Кулика, с поэтическими «недосказками» Бродского, с как будто просто ретроспективой в «Проуне».