Андрей Мельников
Ничто так не задевает верующих общественников сегодня, как хула на власть. Фото Reuters
Полиция изъяла четыре работы Алтунина, сам музей опечатан из-за проблем с документацией. Художник Константин Алтунин в срочном порядке вылетел в Европу. Он намерен просить политического убежища во Франции. К художнику собирается присоединиться его жена с малолетним ребенком. Женщина заявила, что опасается за свою безопасность. Кроме того, она просит общественность о финансовой помощи, так как семья опального художника после ареста картин оказалась без средств к существованию.
История с экспозицией «Правители» продолжила череду громких конфликтов российской власти с художниками-нонконформистами. Кажется, как и в случае с Pussy Riot, якобы имеющее место оскорбление священнослужителя РПЦ и религиозных чувств верующих послужило поводом для преследования художника, создавшего жесткую, на грани дозволенного приличиями, сатиру на политических деятелей современной России. «Легитимация власти в нашей стране происходит не с помощью демократических процедур, а за счет популизма и сакрализации, – так оценивает этот процесс культуролог Роман Багдасаров. – Для ее «освящения», естественно, используются наиболее массовые, «традиционные» религии. Отсюда им почет и уважение. Играя с государством в «симфонию», традиционные религии превращают представителей администрации в квазисакральных персонажей, а их образы – в псевдоиконы. Любая критика, насмешка, карикатура на этих персонажей будут рассматриваться как покушение на «традиционные ценности», в число которых негласно входит раболепство перед властью. При этом запрет на публичное осмеяние представителей власти совершенно не противоречит их высмеиванию на кухне. Главное – зачистка публичной сферы», – считает Багдасаров.
«Такой режим сформировался не сразу, – продолжает культуролог. – Ему предшествовала длительная борьба в медиасфере, где независимые от «религиозного начальства» верующие объединились с современными художниками против клерикального лобби. Главным противником свободы в сфере творчества сегодня является ложное представление об иконе, лжеикона. Если поначалу клерикалам удавалось обманывать общество и разыгрывать из себя защитников «сакральности» (акция Тер-Оганьяна «Осторожно, религия!»), то с выставками ICONS и «Духовная брань» это не прошло. Клерикалы показали себя как клеветники, невежды и погромщики. Общество начинает понимать, что с помощью «религиозных ценностей» коррупционеры пытаются удержаться у власти, цинично используя человеческую нужду в вере и утешении».
Работы Алтунина производят неоднозначное впечатление. С одной стороны, они высмеивают в парадоксальной манере политические взгляды и поступки российских деятелей, которые не принимает современное арт-сообщество. Например, законодательные инициативы питерского депутата против сексуальных меньшинств («Радужный Милонов»), президентскую «рокировочку» Путина и Медведева («Травести», где оба политика изображены с женскими телами и в пеньюарах). С другой стороны, сатира Алтунина строится на эксплуатации порнографической образности («Сны депутата Мизулиной», «Швабра из «Сколково»).
Вот как прочитывает экстравагантный творческий стиль художника Роман Багдасаров: «В работах Алтунина содержатся метафоры, которые производят впечатление непристойности, но на самом деле являются политической сатирой. «Иконичность» власти тут однозначно осквернили: карикатура нивелирует икону. В картинах Алтунина не содержится личного оскорбления политиков, но насмешка над их высказываниями, взглядами или действиями как публичных фигур. Так, переодевание и андрогинность премьера с президентом – это намек на их неприличный договор об обмене должностями, совершенный на глазах у всего общества. Патриарх в тюремных наколках – это воплощение патриархатной полукриминиальной власти (паханата), заповедником которой наша страна является, и так далее. Для тех, кто творит из властей кумиров, подобные образы характеризуются церковным термином «хула», – подводит итог эксперт в области актуального искусства.
Совершенно очевидно, что нам предстоит стать свидетелями еще множества подобных случаев расхождения во вкусах между властью и сообществом свободных художников. При этом «главная» религия страны используется как запал конфликта между «большим стилем» российской политики и нонконформистским мировоззрением. Возможно, для всех было бы лучше, если бы государство отказалось от искушения растрачивать по мелочам чувства верующих, обеспечив автономное, без точек пересечения, существование разномыслящих частей российского общества.
Андрей Гусейнов 
Дарья Гармоненко 
