Эдуард Петров - ГОСПОДИН президент, находясь в Ашхабаде, городе, который преображается буквально на глазах, задумываешься над тем, что судьба или обстоятельства, как вам удобнее, просто-таки благоволят вашей стране. Позади восемь лет независимого развития, которые можно назвать судьбоносным временем обретения своего курса, собственного места на карте мира. Уже по определению они не могли быть легкими. Еще раньше был непростой, а кое-где и просто замешенный на крови период распада Союза. И все эти годы в Туркменистане царили спокойствие и стабильность, вы избежали конфликтов и потрясений. За счет чего, на ваш взгляд, удалось сохранить страну в русле мирного и созидательного процесса?
- Во-первых, спасибо за содержащийся в вопросе комплимент нашей столице. Облик Ашхабада, к слову сказать, сам по себе уже содержит часть ответа. Все эти годы мы, оказавшись на развалинах СССР, не отвлекались на политические дискуссии, а действительно созидали. Строили независимое и нейтральное государство, создавали его законы, возрождали национальное общество, выверяли свой внешнеполитический курс, укрепляли атрибуты независимости, наконец, просто прокладывали дороги, возводили нужные людям объекты.
Не следует забывать, что мы вышли в независимое плавание, имея за спиной весьма неоднозначный багаж. Туркменистан вынес из советского прошлого не только такое положительное наследие, как всеобщая грамотность и довольно высокий культурный уровень населения. С нами был кроме прочего еще и своеобразный комплекс аутсайдера, комплекс окраины, сырьевого придатка. Нам ведь десятилетиями с различных московских трибун внушалось: вы, туркмены, чуть ли не нахлебники, вы все получаете из Центра. А мы в те времена только хлопка, газа и нефти отправляли в общесоюзный фонд почти на 15 миллиардов долларов в год. И не могли самостоятельно построить ни один серьезный объект...
Впрочем, это я только к слову, чтобы напомнить читателям, с чего Туркменистан начинал свой независимый путь. Не в наших правилах увлекаться экскурсами в прошлое. Ведь проще всего списать нынешние проблемы на то самое незавидное наследие, чем попытаться их решить. Последний вариант нам ближе.
Когда мы оглядываемся на пройденный за 8 лет путь, нам не становится стыдно. И вовсе не от дефицита скромности. Нам удалось объединить общество вокруг главных идей и задач. Наша комплексная программа "10 лет стабильности" в основном выполнена. Несколько цифр в подтверждение ее масштабности. За 8 лет независимости мы инвестировали в национальную экономику для создания инфраструктуры, которая практически отсутствовала у нас в советский период, до 18 миллиардов долларов, из которых 7 миллиардов было вложено в развитие социальной сферы, 7 миллиардов - в промышленность, 4 миллиарда - в аграрный сектор. Было создано дополнительно 500 тысяч новых рабочих мест. А за прошедший период текущего года мы добились роста внутреннего валового национального продукта на 14%. Говоря об этом, хочу сделать акцент на том, что такие темпы нашего государственного строительства, развития независимой национальной экономики основывается на колоссальном трудовом подъеме, духовном настрое народа решать любые задачи ради укрепления Отчизны. Государство, как и человеческий организм, имеет определенный потенциал, который, если используется верно, дает необходимую отдачу. Нельзя же дополнять 4 литра крови, необходимых для организма, главное, чтобы этот объем циркулировал нормально. Так и в государстве не следует делать самоцелью дополнительные финансовые вливания, а необходимо обеспечивать эффективное использование имеющихся средств, наладить денежное обращение, укреплять товаропроизводителя.
Если в 1990 году непосредственно на месте перерабатывалось около 4% выращиваемого в республике хлопка, то сегодня, после возведения во всех регионах текстильных комбинатов и фабрик, оснащенных самым современным оборудованием, почти половину урожая можем переработать на месте. Наши предприятия выпускают прекрасную продукцию, она уже конкурентоспособна: две трети производимого текстиля и трикотажа идут на экспорт, причем в такие страны, как Германия, Турция, Швеция, США.
Или возьмем сельское хозяйство. Пока в других странах шли дебаты, нужна или нет частная собственность на землю, мы на практике внедряли фермерство, раздавали целинные и неиспользуемые массивы тем, кто может крестьянствовать. Отдавали в личное пользование, долгосрочную аренду с правом передачи по наследству. Не зацикливаясь на какой-то одной форме хозяйствования на селе, подходили к проблеме дифференцированно: с одной стороны, не дали развалиться коллективным предприятиям - бывшим колхозам, а с другой - проводили целую систему мер по созданию класса частных собственников, в том числе и в рамках тех же крестьянских объединений. Должен подчеркнуть, что человекосберегающие принципы управления, создание условий для полного раскрытия потенциала людей, особенно работающих на земле, придуманы не нами. У одного из наших выдающихся предков, который правил на территории современного Туркменистана, Абу Абдалла-Хана, есть такие слова: "Нельзя притеснять и обирать крестьян, ибо их руками нас кормит бог, а их устами он нас приветствует". Сказано это было в 840 году, но актуально и сегодня.
Свобода выбора типа собственности, государственная поддержка сельских товаропроизводителей привели к достижению результатов, прежде казавшихся малореальными: например, в 20 раз выросли закупки зерна, и если в конце 80-х Туркменистан собирал не более 70 тысяч тонн хлеба, то в нынешнем году получен урожай в 1,5 миллиона тонн пшеницы. Выполнили свои контрактные обязательства и хлопкоробы: как и во времена политики монокультуры, каковым в советские годы у нас был хлопок, выращено и собрано около 1,3 миллиона тонн "белого золота". И это при том, что занятые хлопчатником площади сократились на 15%, если сравнивать с концом 80-х.
Я сознательно акцентирую ваше внимание на агропромышленном комплексе, ибо, к сожалению, в некоторых СМИ Туркменистан часто предстает в образе страны, благополучие которой зависит исключительно от продажи энергоресурсов. Да, наши недра весьма богаты ресурсами, но мы не собираемся строить будущее только в расчете на их экспорт. Поэтому создаем многопрофильную и самодостаточную экономику, выходим на мировой рынок со своей продукцией и близки к полной продовольственной независимости.
Должен сказать, что особый акцент мы делаем не только на развитие инфраструктуры переработки продовольственной сельхозпродукции. В целом в экономике ставка на внутреннее использование своих ресурсов. Кстати, сейчас активно внедряется система высокорентабельных малых и средних газоперерабатывающих предприятий с использованием передовых технологий, что даст возможность не зависеть от внешних факторов. Такие фирмы, как "ЮОПИ" и "Юнион Карбайд" (США), "Лурги и Пройсаг", "Басф", "Сименс" (Германия), "Мицуи" (Япония) и англо-голландская "Шелл", провели презентацию своих проектов по получению полиэтилена и другой продукции из природного газа. Есть в целом уверенность, что уже к 2002 году мы добьемся того, что одна треть внутреннего валового продукта будет создаваться за счет перерабатывающей сферы.
Возвращаясь к вашему вопросу, замечу, что, возможно, судьба нам и благоволит, однако все достижения - следствие мирного созидательного труда туркменистанцев, их стремления превратить свою Родину в процветающее государство.
- Ваша политика эволюционного реформирования, здорового консерватизма иногда подвергается сомнению со стороны некоторых наблюдателей. Вы не жалеете, что восемь лет назад избрали именно такой путь?
- Мы не только не жалеем, а напротив, гордимся точностью своего выбора. У меня нет никаких сомнений, что выбор эволюционного курса, исключающего радикализм, различного рода "рывки" и "скачки", модели развития, базирующейся на политической стабильности, национальном согласии и доверии народа к власти, был правильным. Конечно, с высоты прожитых лет хорошо видны некоторые огрехи и ошибки, связанные и с неспособностью нашего кадрового состава перестроиться для решения задач в новых условиях, и с некоторыми завышенными ожиданиями в процессе реализации планов вывода энергоносителей на мировые рынки, и с недооценкой объективной необходимости определенного переходного периода для населения, когда советская, во многом иждивенческая, психология должна смениться психологией хозяина, причем не только хозяина страны в общем плане, но и хозяина собственной судьбы, собственного дела.
Здесь будет весьма кстати сказать, что и наше отношение к развитию демократических институтов строилось с учетом фактора переходного этапа. В чем только нас ни обвиняли, а сколько было советчиков все решить в одночасье! Но ведь мы сами видели, как некоторые наши партнеры взяли резкий "демократический старт", пытаясь догнать, видимо, страны с многовековым и непростым опытом общественного развития на Западе. Но эта попытка была обречена на неуспех, особенно когда речь идет об азиатских государствах.
Туркменистан избрал совершенно иной путь демократических преобразований. Основанный на туркменских национальных традициях, менталитете народа, он заключается в том, чтобы все институты демократии органично складывались на базе основополагающего принципа свободы человека - его права на частную собственность. Поэтому мы взвешенно и последовательно формируем среду естественного произрастания истинных, а не фальшивых демократических ценностей, реальной, а не искусственной и фиктивной многопартийности. Этот процесс нельзя подталкивать извне или форсировать в угоду каким-то политическим целям.
Когда говорю об этом своим собеседникам, постоянно напоминаю, что туркмены еще много веков назад демократическим путем выбирали себе лидеров. У туркмен демократия, что называется, с молоком матери впитывается, и сегодня мы строим демократическое и светское общество не для того, чтобы где-то, например на Западе, выглядеть в том или ином виде. Мы его строим для себя, для нашего народа, который, приобщаясь к мировой цивилизации, не намерен утрачивать пронесенные через века лучшие традиции наших предков.
Почему в Туркменистане социальная защита граждан возведена в ранг особой государственной политики? Ведь ни в одной стране мира вы не найдете такой практики, когда население бесплатно обеспечивается электроэнергией, газом, питьевой водой. А у нас она действует вот уже пятый год.
Почему все наши действия в ходе экономических реформ подвергаются, если так можно выразиться, предварительной социальной экспертизе? Потому что такова модель туркменской демократии, главный принцип которой - защитить в нынешних непростых условиях подавляющее большинство населения, обеспечить ему гарантированную помощь государства, не выбрасывать людей за борт. Я как-то уже говорил, что демократия для меня заключается в том, чтобы наши граждане были уверены в своем будущем и не опасались каждодневно за свою жизнь. Чтобы дети спокойно учились в школах, чтобы правительство несло ответственность за их образование, здоровье и создавало для всех равные стартовые условия на пути в большую жизнь. Чтобы общество было надежно ограждено от экстремизма и потрясений. Чтобы на развивающемся рынке не царили беспредел и диктат. Вот от такого круга задач - а я назвал лишь главные из них - наше государство не собирается себя освобождать и в будущем. Все остальное уже зависит от каждого конкретного человека. И если ты удачливый предприниматель, то пожалуйста - лечись в платной клинике, покупай продукты в супермаркете, учи детей за границей - такие возможности есть. Но если ты малоимущий, инвалид или пенсионер, то можешь быть уверен, что государство не оставит тебя один на один с нуждой - поможет субсидиями и низкой стоимостью коммунальных услуг, другими мерами социальной защиты. От этой линии мы не откажемся, хотя и надеемся на то, что результаты нашей экономической политики уже к 2010 году позволят всем гражданам страны иметь доходы, превышающие средний прожиточный уровень.
- Сапармурат Атаевич, совершенно очевидно, что дальнейшее усиление социальной политики вашего правительства напрямую зависит от появления новых возможностей для вывода туркменского газа на мировые рынки. Как решается эта проблема сегодня? И каковы перспективы?
- Туркменистан располагает почти третью мировых запасов газа. В настоящее время могли бы экспортировать 60-70 миллиардов кубометров топлива, однако отсутствие надежных путей транспортировки газа к платежеспособным потребителям очень серьезно мешает нам реализовать свой потенциал в этой области.
Несколько лет назад мы фактически были поставлены в такие условия, когда должны были продавать газ по российской трубе лишь в убыток себе. Разумеется, такое партнерство нас не устроило. В этой ситуации Туркменистан вынужден был форсировать работу над новыми проектами трубопроводов. Так, совместно с нашими южными соседями в короткие сроки построили 200-километровый газопровод Корпедже-Курт-Куи, по которому сейчас топливо поступает в северные районы Ирана. Однако это не был "протестный" ход, как иногда преподносится в прессе наша деятельность по созданию дополнительных коммуникаций для экспорта туркменского газа. Точно так же не являются "ответными" российским ни один из проектов наших газопроводов, рассчитанных на доставку газа из Туркмении на международные рынки Европы и Азии. Я был и остаюсь сторонником широкого партнерства между странами-производителями энергоносителей. Мировое сообщество выиграет от этого, а не от нездоровой конкуренции и попыток монополизировать международный рынок и пути выхода на него.
С первых дней независимости мы выступали за создание многовариантной системы трубопроводов для транспортировки нашего углеводородного сырья на мировые рынки. Мы открыто говорили всем, что это тот самый вопрос, где Туркменистан никогда не будет преследовать конъюнктурные или какие-то иные цели. Исходили и исходим лишь из одного принципа - экономической целесообразности.
- Тем не менее вас часто упрекают то в "проиранской", то в "протурецкой" ориентации. Теперь вот утверждают, что Транскаспийский газопровод строите под давлением Запада якобы в ущерб российским геополитическим интересам...
- Ну это просто смешно. Газопровод нужен прежде всего нам самим, а также тем странам, что будут получать газ, через чью территорию пройдет его транзит. Во всяком случае, с нашей стороны тут нет никакой политики. Не может же страна с мировыми запасами газа бесконечно оставаться зависимой в его экспорте, поэтому и "Транскаспий", и другие транспортные схемы призваны работать на благо всего региона, на цели экономического развития его стран.
Сегодня вокруг наших планов создания новых маршрутов для экспорта туркменских углеводородов возникает достаточно много спекуляций. Тем, кто их инспирирует, следовало бы лучше знать позицию Туркменистана, о которой я уже говорил. Речь о многовариантности: мы за те проекты доставки наших нефти и газа на мировые рынки, которые, во-первых, осуществимы в обозримом будущем, а во-вторых, экономически состоятельны.
К сожалению, и нет смысла это не признавать, политическая ситуация в регионе и в мире в целом накладывает серьезный отпечаток на действия наших партнеров в этой сфере. Однако что касается самого Туркменистана, то здесь мы остаемся на прежних позициях: у нас нет никаких иных приоритетов сотрудничества - идеологических или каких-либо других, кроме приоритета экономической целесообразности. И если сегодня преимущественное развитие получил проект строительства Транскаспийского газопровода, то произошло это прежде всего потому, что он оказался в нынешних условиях максимально востребованным и привлек наибольшее внимание конкретных участников нефтегазового рынка. В то же время напряженная работа над планом транспортировки топлива через Азербайджан и Грузию в Турцию, а затем, надеюсь, и в Южную Европу, не мешает нам продвигать к практической реализации и другие имеющиеся проекты, например, рассчитанные на прокладку газопроводов через Иран в Турцию, через Афганистан в Пакистан и Индию, через центральноазиатские страны в Китай и Японию. Все это вполне осуществимые намерения. В них нет ничего утопического, и растущий реальный интерес различных государств планеты к туркменскому газу лишь подтверждает этот вывод.
- Коль скоро зашел разговор о Транскаспийском газопроводе, хотелось бы узнать вашу оценку ситуации с правовым статусом Каспия. Каковы, на ваш взгляд, перспективы нахождения компромисса между прибрежными странами в этом вопросе?
- Вопрос определения статуса Каспия для каждого из пяти окружающих водоем государств должен стать приоритетным - только в этом случае все мы получим шанс на разрешение этой очень сложной проблемы. К сожалению, в последние год-два прикаспийские страны, почувствовав, что теоретические дискуссии по этой теме все больше отягощаются конкретной практикой, несколько снизили активность в переговорном процессе. К тому же наши российские партнеры, активно выступавшие против односторонних действий на Каспии, в какой-то степени изменили своей первоначальной позиции, договорившись о разделе северной части моря с Казахстаном. В результате мы имеем сегодня лишь констатацию позиций пяти государств, свести которые к общему знаменателю может, по моему убеждению, только политическая воля и готовность к компромиссам президентов прикаспийских стран.
Что касается Туркменистана, то мы в ходе переговорного процесса неоднократно заявляли: нас устраивает и вариант общего моря, и полный секторальный раздел, главное, чтобы прикаспийские государства как можно скорее нашли консенсус в данном вопросе. Решение-то не может быть никаким иным, кроме как совместным! Мы прекрасно отдавали себе отчет в том, что проблемы на Каспии будут нарастать, словно морская волна при шторме, с каждым новым шагом по освоению каспийских месторождений, с каждым одно- или двусторонним действием.
И тем не менее нужно искать разумный компромисс. Я уже предлагал провести в Ашхабаде специальный саммит прикаспийских государств, посвященный исключительно проблеме определения международного правового статуса Каспия. Это предложение остается в силе, нашу проблему за нас никто не решит.
- Господин президент, в последнее время в регионе весьма актуально зазвучала тема религиозного экстремизма. Северный Кавказ, Таджикистан, юг Киргизии, Ферганская долина... Вас не пугают эти всплески? Как в вашей стране противодействуют этому опасному явлению?
- Если исходить из общей региональной безопасности, нас, разумеется, не может не волновать то обстоятельство, что у наших соседей происходят подобные конфликты, в результате которых льется кровь. И как страна, приверженная своему статусу нейтралитета, Туркменистан выступает за разрешение всех проблем переговорным, мирным путем.
Не в наших правилах давать оценки происходящему на территории других стран. Замечу лишь неуместность определения таких конфликтов как религиозных. Религия, ислам здесь ни при чем. Какие угодно корни можно найти у эксцессов в названных вами горячих точках - национальные, социальные, политические, но списывать все на разное прочтение Корана означает лишь желание уйти в сторону от сути. А суть заключается в том, что все проблемы нужно решать своевременно, не откладывать их в долгий ящик и уж тем более не уповать на то, что вот придет более сильный сосед и поможет тебе навести порядок в твоем доме. Зачем тогда независимость?
Туркменистан выступает за искренность и здоровый прагматизм в межгосударственных отношениях, за взаимопонимание с непосредственными соседями, за взаимное уважение друг друга такими, какие мы есть. В этом заключается код государственной мудрости и дипломатии. И это не только слова, о чем свидетельствует опыт восьми прошедших лет. С самого начала наши связи с Ираном, Афганистаном, другими странами строились на сугубо прагматической основе, они были полностью деидеологизированы. Результат - хорошие добрососедские отношения, в которых на первом месте - политическое доверие и взаимный экономический интерес. Даже конфликтующие в Афганистане стороны признают такой подход и отдают должное нашей политике подлинного нейтралитета. Для нас все они - представители афганского народа, который, я убежден, сумеет самостоятельно найти выход из состояния войны. Наши слова об этом - не формальная дань высокой политике. Мы не вычеркиваем Афганистан из наших проектов, наоборот, продолжаем подготовку к реализации плана прокладки газопровода через эту страну в Южную Азию, надеемся, что недавно построенная железная дорога Туркменабат (бывший Чарджоу)-Керки в будущем проляжет до афганских провинций, что нас свяжут новые автомобильные трассы и линии электропередачи.
- Статус нейтрального государства, который официально был подтвержден резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 12 декабря 1995 года, вами возведен практически в ранг общенациональной идеи. Что для вас нейтралитет сегодня - инструмент выживания в сложном мире или попытка оградить свою стабильность от внешних бурь?
- То, о чем вы говорите, - "выжить", "оградить себя" - это следствие. И потом уже в самом вопросе содержится противоречие: национальная идея не может быть инструментом для реализации меркантильных целей.
Наш нейтралитет выстрадан народом, он органично вытекает из туркменской ментальности, из непростой многовековой истории туркмен. Спроецировав опыт нации во всей его многогранности на действительность конца двадцатого века, мы поняли, что нейтралитет, причем нейтралитет подлинный, а не декларативный, единственная возможность для нашей страны занять достойное место на геополитической карте мира.
Судите сами: в систему мировых связей должно было органично вписаться государство с населением всего-то около 5 миллионов человек, в то же время обладающее третью общих запасов газа и расположенное в одной из самых непростых зон противодействия региональных и мировых держав. Уже сегодня можно констатировать, что нейтралитет помог нам избежать участи своеобразного "яблока раздора". В то же время нейтралитет самым естественным образом отвечал выработанному в веках характеру народа, его нравственным ориентирам. Туркменистан еще в древности располагался на оживленном перекрестке путей с Востока на Запад и с Юга на Север. Здесь проходили караванные тропы Великого шелкового пути. Не с тех ли времен удивительное миролюбие туркмен, их восприимчивость и терпимость к другим культурам и религиям?
Но главное, конечно же, заключалось не в том, чтобы провозгласить тот или иной принцип. Наш нейтралитет признан мировым сообществом прежде всего потому, что Туркменистан подтвердил его на практике. Вспомните, сколько стрел обрушивалось на нас, когда мы не входили в различные блоки, избегали даже малейшего вмешательства в чьи-то суверенные дела и проблемы. Время показало, что правы мы, а не те, кто обвинял нас сначала в якобы стремлении к самоизоляции, а затем в излишней амбициозности. Наше правительство, однако, прислушивалось не к "советам посторонних", а к народному мнению. А народ поддержал нашу политику нейтралитета, которая в необычайно сжатые по историческим меркам сроки (наш статус был узаконен уже на пятый год независимости) нашла признание в сообществе наций.
Должен сказать, что нейтральный статус Туркменистана мы воспринимаем не только как высокое доверие, но и как величайшую ответственность перед мировым сообществом. Принципы нейтралитета важнейшей составной частью вошли в нашу Конституцию, они незыблемы.
- Вы часто говорите о том, что грядущее столетие станет для Туркменистана "золотым веком". Сейчас разрабатывается специальная программа, рассчитанная на период до 2010 года. Таким образом, можно сделать вывод о том, что именно на эту дату "назначено" начало того самого "золотого века". Не кажется ли вам, что подобные определения рубежей уже имели место в жизни наших поколений и большинство населения скептически относится к таким проектам?
- Я убежден в том, что следующий век станет "золотым" для туркменистанцев. Для этого есть все условия - богатейшие ресурсы, трудолюбивый и образованный народ, созданная за минувшие восемь лет база развития экономики, уверенная интеграция в мировой рыночный механизм. Все остальное зависит только от нас самих.
Можно понять содержащийся в вопросе пессимизм, нам тоже хорошо памятны обещания насчет наступления коммунизма. Но Туркменистан за последние годы реальными результатами доказал, что можно выполнить любую задачу, если она основана на грамотном расчете, подкреплена достаточным обоснованием, воспринята населением и если в ее осуществлении объединятся народ и власть. Посмотрите: за считанные годы мы построили две 200-километровые железные дороги, такой же по протяженности газопровод, сотни километров автомобильных дорог, возвели десятки текстильных комбинатов и фабрик, создали современную сервисную инфраструктуру, ведем реконструкцию нефтеперерабатывающего завода на общую сумму в полтора миллиарда долларов. О достижениях наших сельских тружеников я уже говорил в начале интервью.
Когда в начале 90-х мы ставили задачу достижения того, что я перечислил, многие считали нас фантазерами. Сегодня таких "неверующих" гораздо меньше, а опыта реализации самых трудных планов - гораздо больше. К тому же, на мой взгляд, к большинству наших граждан пришло понимание того, что лучшая и более достойная жизнь с неба не свалится, чтобы ее заслужить, надо работать много и напряженно.
Что касается программы развития Туркменистана до 2010 года (а мы надеемся, что она будет принята на предстоящем в конце декабря заседании Народного совета), то в ней нет ничего утопического, все позиции основаны на динамике развития отраслей экономики, и нет никаких сомнений, что она будет выполнена при условии дальнейшего сохранения единства и стабильности в обществе.
Наша программа рассчитана на 11 лет и исходит из того, что продолжительность жизни в нашей стране в 2010 году увеличится по сравнению с настоящим моментом с 65 до 74 лет, а население составит более 8 миллионов 600 тысяч, или возрастет на 3,5 миллиона относительно сегодняшних показателей.
Если говорить об основных приоритетах, то они таковы. Мы планируем, что добыча газа в 2010 году составит 120 миллиардов кубических метров, из которых 100 миллиардов кубических метров пойдет на экспорт. Добыча нефти и газоконденсата должна составить к этому времени 48 миллионов тонн, из них 30 миллионов тонн будут экспортироваться. Более чем вдвое предполагается увеличить и показатели по производству электроэнергии, которые составят 25,5 миллиардов киловатт-часов, в том числе 9 миллиардов киловатт-часов на экспорт. К данному рубежу создадим новые отрасли - черной и цветной металлургии, увеличим объем валовой продукции в аграрном секторе на 70-75%, в первую очередь за счет наращивания производства зерна и хлопка до 3 миллионов тонн.
Главная же цель заключается в том, чтобы, обеспечив по сравнению с 2010 годом увеличение валового внутреннего продукта в 5,5 раза, достичь уровня ВВП в расчете на душу населения в размере 14,8 тысячи долларов.
Большое значение мы придаем развитию внешнеэкономических связей с нашими соседями и ключевыми партнерами: Ираном, Турцией, европейскими странами. Разрабатывается стратегия широкого сотрудничества с Россией. С каждым из наших стран-партнеров утверждены или прорабатываются долгосрочные планы взаимовыгодных торгово-экономических связей.
Все эти наши планы, верится, найдут поддержку у Народного совета. На этом же заседании, думаю, будет одобрена и своеобразная Духовная конституция туркмен - "Рухнаме", которая станет символом и знаменем нравственного возрождения нашего народа.
- И в заключение позвольте задать, может быть, наиболее неудобный для вас вопрос. Когда глава государства намечает такие долгосрочные и конкретные цели, не свидетельствует ли это о том, что вы собираетесь оставаться в президентском кресле вплоть до 2010 года?
- Глава государства всегда обязан ставить самые высокие цели. Но, как говорил английский историк Томас Маколей, "хорошее правительство - не то, которое хочет сделать людей счастливыми, а то, которое знает, как этого добиться". Без ложной скромности скажу: мне известен маршрут в "золотой век" моей страны. Есть громадный опыт - по сути, вот уже тринадцатый год руковожу республикой. И если народ сохранит доверие ко мне, для меня не будет более высокой оценки моего труда.
Взяв на себя неизмеримую ответственность на переломном для страны этапе, я перед Богом и народом отвечаю за все, что происходит в Туркменистане. И самой высшей для себя наградой буду считать прочно стоящий на ногах, процветающий, независимый и нейтральный Туркменистан.
