Отрицательный отбор / НГ-Политика / Независимая газета

политология Политолог без доступа к информации подобен рыбе, лишенной естественной среды обитания.
Марк Латцель. Проект «Tokyo – Fish»

В последнее время журналисты все реже обращаются к экспертам: цитата политолога в конце статьи становится скорее ритуалом, нежели разъясняющим резюме. А прогнозы такого рода специалистов имеют твердую тенденцию к неисполнению. Подковерный характер политики заставляет профессиональных комментаторов гадать на кофейной гуще. И цена этим гаданиям соответствующая. Между тем именно сегодня, в преддверии двух важных избирательных кампаний, и власть, и общество как никогда нуждаются в грамотной оценке ситуации – чтобы сделать правильный выбор.

Цена предсказаний

Автору этих строк пришлось однажды побывать на знаковой конференции, посвященной (изначально) победе России на выборах украинского президента. Журналистов пригласили в конференц-зал Фонда эффективной политики к тому часу, когда, по предварительным данным, должна была быть объявлена победа Виктора Януковича. Собравшиеся знали о засылке на Украину хорошо профинансированного Кремлем политтехнологического десанта, представители которого чувствовали себя в тот день именинниками. Правда, недолго. Конференция сильно задерживалась, ее ведущий – Сергей Марков – раз десять выбегал из зала куда-то звонить, улыбка его становилась все более искусственной, и «страшная» правда проступала все явственней: победил Виктор Ющенко.

Цвет отечественной политологии с треском провалил дело. После чего долго объяснял, почему следует ждать апокалипсиса в наших отношениях с Украиной. Неприятный катаклизм случился, однако, совсем на другой лужайке – перипетии газовой войны с Белоруссией попортили немало крови российским властям.

Тщательно дозированная информация, достававшаяся, как награда, особо избранным политологам, некоторое время окружала их ореолом приобщенности к тайному знанию механизмов власти. Проистекали из этого иногда совсем смешные вещи. Несколько лет назад Станислав Белковский, например, на полном серьезе рассуждал о готовящемся в Кремле новом варианте Конституции: якобы уже и черновичок готов, и ответственный назначен. Намекал, что автором он сам и является. Потом намекать перестал – в одночасье, без всяких пресс-конференций. Еще один случай из этой же серии: в 1998 году центр оценок политического риска международной информационно-аналитической корпорации утверждал, что в ближайшем будущем Виктор Илюхин, возглавивший собственное общественное движение, отнимет левый электорат у КПРФ. Серьезно просчитались в свое время политологи и в алтайской ситуации: все они дружно отказывались признавать вероятной победу Михаила Евдокимова.

Ошибались эксперты и в мелочах: к примеру, в 2005-м, когда политики с футбольным фанатизмом переживали за арестованного швейцарцами Евгения Адамова, политологи дружно утверждали: судьба экс-главы Минатома станет темой для жесткой дискуссии на октябрьской встрече Владимира Путина и Кондолизы Райс. Не вступился Путин, и правильно сделал. А предсказатели «жесткого диалога» в очередной раз сделали вид, будто ни о чем таком и не говорили.

Надежда разъедает анализ

В 2001 году в политологических кругах популярны были прогнозы относительно скорого падения рейтинга Владимира Путина. Президента обвиняли в нерешительности – в частности, критике подвергалась его уклончивая позиция в конфликте между «Газпромом» и «Медиа-МОСТом» и нежелание решительно вступиться за Павла Бородина, задержанного американскими спецслужбами. Между тем очередной опрос, проведенный ВЦИОМом, продемонстрировал полное равнодушие граждан к указанным проблемам: рейтинг главы государства установил новый рекорд – его деятельность одобрили 76% респондентов. Цифра прошлого месяца – 68%.

Наиболее ярко ошибки экспертов проявились при попытке предсказать в 2003-м состав нынешней Думы. В мае глава Центра политических технологий Игорь Бунин «давал» единороссам лишь 25% голосов. Он также предполагал, что Кремль составит в будущей Государственной Думе левоцентристскую группу – в составе Геннадия Семигина, Геннадия Селезнева, Светланы Горячевой и их единомышленников – с целью создания альтернативы КПРФ. СПС и «Яблоко», по мнению политолога, должны были набрать столько же голосов, сколько и в прошлый раз, и попасть в нижнюю палату. Тогда же Сергей Марков предрекал: новая Дума будет более профессиональной и целеустремленной. Он не исключал также, что президент несколько увеличит власть парламента.

Тогда же эксперт Московского центра Карнеги Андрей Рябов предсказывал: в случае обострения ситуации в стране, что неизбежно при проведении непопулярных реформ, Дума не сможет остаться в стороне от этих процессов и начнет дрейфовать от Кремля в сторону олигархов.

Излишне говорить – не сбылся ни один из этих прогнозов именитых аналитиков. По этому поводу хорошо сказал известный диссидент Владимир Буковский: «Политологам, даже самым крупным, свойственно вносить в анализ надежды, а это совершенно неправильно. Анализ должен быть безжалостным. Это математика, она исходит из точных данных; вы считаете, прикидываете, рассматриваете возможные варианты. Если же к этому примешивается надежда – она разъедает ваш анализ и он теряет свою ценность».

Черные гении пиара

Ошибки политологов не стоит недооценивать. Во-первых, потому, что потеря изначального предназначения превращает многих их них в рядовых государственных политтехнологов. Задачей представителей этой когорты становится вовсе не изучение и трактовка новейших политических течений, а обработка общественного мнения и выдача заказчику рецепта по преодолению выдуманной ими опасности для страны.

Который год уже пугают они власть оранжевой революцией, демонизируя послушную КПРФ и немногочисленные марши несогласных. Результат: детище Каспарова и Лимонова из заурядного молодежного протеста превратилось в империю зла, которому объявлена настоящая война – как массовому и опасному общественному явлению. Можно только представить, насколько результативней была бы, к примеру, борьба с осквернителями могил, если бы власти бросили столь же мощный правоохранительный ресурс на этот участок фронта. Абсурд ситуации усугубляется серьезным обострением отношений с западными демократиями – по такому ничтожному поводу.

Действительность не устает опровергать и последние прогнозы политологического сообщества, спешащего ускорить в своих предсказаниях начало холодной войны. В начале июня в немецком Хайлигендамме на саммите «большой восьмерки» так и не случилось разрыва отношений с Западом. Вместо этого произошел «стратегический диалог» по вопросу об установке элементов ПРО в европейских странах. Собственно, сегодня этот диалог идет полным ходом. А ведь еще недавно генеральный директор Центра политической конъюнктуры Константин Симонов предрекал: «Если в Хайлигендамме представители Вашингтона не откажутся от взятого ими враждебного антироссийского курса, то далее в учебниках истории могут написать: 7 июля стало днем начала новой холодной войны».

Кого сегодня называют политологами? – задается вопросом исследователь Александр Павлов. И отвечает: «Как правило, это либо самые «черные гении» политической арены, у которых сам Макиавелли счел бы за честь взять несколько уроков «политехнической грамотности»; либо это специалисты, которые на всевозможные лады по телевидению твердят о процессах, возможностях и вероятностях того или иного события. Эти же эксперты «с ученым видом знатока» дают анализ современной политической ситуации, а затем и ее самый точный прогноз, который, если он не сбывается (а он, конечно, не сбывается), они без всякого труда интерпретируют так-то и так-то и грамотно объясняют, почему именно он не сбылся».

А профессор из Санкт-Петербурга Виктор Ковалев отмечает явный недостаток средств, отпускаемых на развитие политической науки: «Те, у кого они есть в России сейчас, скорее заинтересованы в затемнении социально-политических проблем, ситуативно они интересуются предвыборными рейтингами или манипулированием общественным мнением; это, конечно, тоже знание, но к науке имеющее весьма опосредованное отношение. Есть гранты, да. Но те, что выделяются в России, наиболее рационально потратить на канцелярские принадлежности ≈ настолько малы суммы и велика отчетность, а с западными грантодателями нынче борются как с агентами вражеского влияния. Таким образом, проведение долгосрочных и основательных научных исследований в России – это пока большая редкость, и нельзя сказать что ситуация имеет тенденцию к улучшению. Скорее наоборот. Политические исследователи в современной России никому особенно не нужны, зато большой спрос на политических технологов, политических пропагандистов, политических провокаторов┘»

Подмена понятий

Глава ВЦИОМа Валерий Федоров объясняет отставание отечественной политической науки с доминированием в общественном мнении стойких мифологем: «Есть у нас такая презумпция: все в стране определяется Кремлем, и все остальное не имеет значения. Некоторые люди, обогащенные такой идеей, закрывают глаза на происходящее». Еще одна причина, на его взгляд, – пренебрежение российских специалистов к социологии. Федоров напоминает: на Западе считается, что политология и социология – одна дисциплина. «Там больше уважают общественное мнение, и ни один серьезный материал не выходит без такого рода данных, – поясняет руководитель ВЦИОМа. – А у нас политологи отдельно, а социологи – отдельно, и многие политологи считают социологию «продажной девкой империализма».

Есть еще и другая проблема, по словам Федорова: наши политологи, на его взгляд, не являются политологами в чистом виде. Значительная их часть – политтехнологи, которые «что-то вещают, но преследуют при этом свои, технологические цели. Прогнозы у них не научные, а политизированные».

Такая трансформация политологов, впрочем, закономерна. Спрос определяет предложение. Сегодня он в стране не сформировался в полной мере. Кому нужен честный анализ? Вряд ли – партиям, руководство которых зависит в значительной степени не от воли избирателей, а от решений в Кремле. Не случайно на уровне регионов к опросам больший интерес, чем в Центре. Какие открытия сделаны в последние годы ведущими политологами страны? Хилый итог их бурной деятельности – рассуждения о достоинствах концепции «суверенной демократии». Автор которой, возможно, хотел бы услышать скорее обоснованную критику. Однако: не с его ли подачи создан этот политический вакуум – непременный спутник чрезмерной централизации власти? Что может стать предметом изучения политической науки – в отсутствие самой политики: публичной, гласной и понятной населению? Неинформированность политологов рождает самые фантастические прогнозы, о которых забывают через месяц в череде новых «комментариев».

Невостребованность политологии властью порождает неинформированность экспертов, которые становятся от этого еще менее востребованными... Замкнутый круг может быть разорван только совместными усилиями. Пока явного желания у сторон не наблюдается.