Наглядное пособие

Евстигнеев ставил у нас на курсе «Женитьбу Белугина». Я удивилась, когда прочла распределение: мне досталась Елена Кармина. Героиня ≈ обычно стопроцентный проигрыш для актрисы. Чтобы она была живой, ей надо было придумать характер, что я очень люблю.

Евгений Александрович всегда всё показывал. Как педагог, он говорил меньше всех, но давал студентам в профессии очень много. «Ты должна идти с прямой спиной, у тебя приподнятый подбородок. На Белугина смотришь свысока. В высоком обществе ты настолько породиста, что всем, глядя на тебя, неприятно». Он придумал для моей героини какой-то странный куриный хохот. Я хохотала из-за кулис, как курица. Евгений Александрович никогда ничего не объяснял про сквозное действие, про сверхзадачу. Это слова, которые он не произносил. Об этом нам говорила Софья Станиславовна Пилявская, которая преподавала с ним в паре. Она отрабатывала поставленные им сцены, когда его не было. А он был для нас наглядным пособием.

Нас называли «маленькие Евстигнеевы» или «евстигнята». Мы подражали его манерам, говорили с его интонациями, мальчики ≈ его голосом. Все женщины были в него влюблены. Он входил в репетиционный зал, и все немели. От него невозможно было оторваться. Он сидел, подпирал лысину, без конца курил и смотрел, как мы репетируем. Покурит, что-то запишет. Потом нас всех собирал, надевал очки, брал свои записи, мы замирали, а он┘ не мог прочесть, что написал ≈ так быстро делал пометки. Он никогда не кричал. Однажды ему предложили стать руководителем курса. Кафедра настаивала. Он очень испугался: «Что вы, мне же придется на них кричать, придется их ругать».

Евгений Александрович не ошибался. Обладал фантастической интуицией. Умел всё: повесить шторы, починить машину. Когда брал пьесу, прочитывал и говорил: «Все понятно. Осталось только выучить текст». Он был гением. Причем с самого начала. Думаю, когда он называл своими учителями Кторова, Радомысленского, Массальского, то все-таки им в большей мере руководило чувство долга, уважение. Он пришел в Студию Художественного театра сложившимся артистом. Ведь к тому времени он окончил театральное училище в Горьком и работал во Владимирском театре, где играл по 25 спектаклей в месяц. Он уже лысый был. Когда Алексей Грибов увидел Евстигнеева, он сказал: «Вот кто меня заменит». А Грибов тоже был гением.

Когда мы уже были вместе, то, конечно, обсуждали наши работы в кино и театре. Тогда вышли «Яма», «Гулящие люди» с моим участием. Последним его шлягером стало «Собачье сердце», после которого кино в стране вообще кончилось. Кинотеатры превратились в мебельные магазины. Многие мои сокурсники, которые учились у Евстигнеева, были выброшены из профессии. Мы как-то сидели с Леной Майоровой у нее дома. Она заплакала и сказала: «Ты знаешь, что я стою в искусстве?» Открыла холодильник и вынула нераспечатанную бутылку водки «Абсолют» ≈ то, что купила на свою зарплату. Ведущая актриса МХАТа, заслуженная артистка России.

Кстати, первым антрепризным спектаклем были вовсе не «Игроки», а «Вишневый сад» Леонида Трушкина. Леня учился на 4-м курсе у Анатолия Эфроса. Он был влюблен в «Вишневый сад». Я тогда училась на последнем курсе, и Леня позвал меня на роль Ани. Он собрал артистов из всех театров ≈ тех, кто ему нравился. На роль Раневской пригласил Татьяну Васильеву. Она тогда работала в Маяковке. На роль Фирса ≈ Владимира Яковлевича Самойлова. Лопахина начинал репетировать Фатюшин, а потом эту роль сыграл Алик Антонов. Гаева играл Николай Николаевич Волков ≈ эфросовский. Мы собирались в полуподвальном помещении, репетировали какие-то отрывки. Евстигнеев говорил: «Ерундой занимаетесь! Кто это будет смотреть? Где вы будете играть?» Я отвечала: «Мы будем играть на театральных подмостках!» (Тогда ведь сцены в аренду не сдавались ≈ были только ДК.) «Для этого есть самодеятельные народные театры», ≈ говорил Евстигнеев.

Самое удивительное, что в конце концов он попал в эту историю. До премьеры оставалась неделя. Были вложены огромные деньги в декорации (Леня нашел каких-то спонсоров) ≈ в Париже заказывались деревья, огромный шкаф во всю сцену. И вдруг попадает в больницу Самойлов, и мы остаемся без Фирса. Леня Трушкин говорит мне: «Ира, я тебя прошу, нам очень нужен Фирс, поговори, пожалуйста, с Евгением Александровичем». Я ему ответила: «Приходи и сам говори».

Леня умеет заражать и убеждать... И за неделю Евгений Александрович ввелся на роль Фирса. К тому моменту Евстигнеев уже ушел из МХАТа, сыграв во всех пьесах Чехова, кроме «Вишневого сада». Он влюбился и в Трушкина, и в Васильеву. Потом уже случились «Игроки».

Я страшно комплексовала, когда нам предлагали работу в совместных проектах, ≈ сейчас об этом жалею. Слава богу, у нас все-таки было несколько совместных работ. Но видите, сегодня Евгения Александровича нет┘ а моя творческая жизнь продолжается. Я успела, уйдя из профессии, вернуться в нее. Но сейчас он не стоит рядом со мной на сцене и за руку меня не держит.