Наталия Григорьева
Путешествие Ивана (Даниил Феофанов) и Волкова (Олег Васильков) с разговорами обо всем и ни о чем напоминает абсурдистский мир пьесы «В ожидании Годо». Кадр из фильма «Ветер»
В ноябре в Москве, Санкт-Петербурге и еще нескольких городах России пройдут спецпоказы фильма «Ветер» Сергея Члиянца. Продюсер культовых «Даун Хауса» и «Бумера» экранизировал написанный еще в 1993 году сценарий Алексея Саморядова и Петра Луцика, авторов «Окраины» и еще ряда знаковых картины 1990-х. Первый из авторов трагически погиб в 1994 году, а второй скончался в 2000-м.
Члиянц, продюсировавший упомянутую «Окраину», обращается к уже, по сути, архивному тексту – и превращает его в на удивление актуальное кино об очередном тревожном безвременье. Премьера «Ветра» состоялась на фестивале «Дух огня», где он получил награду за лучший отечественный дебют. После этого ленту показали на фестивале «Короче» в Калининграде.
Катя (Серафима Гощанская) будит прикорнувшего на застекленной веранде одинокого стоящего посреди бескрайней степи и обдуваемого всеми ветрами дома Ивана (Даниил Феофанов) – ему пора в путь, ведь им больше нечего есть. Прихватив нож и сняв со стены ружье (конечно, чеховское), мужчина отправляется буквально куда глаза глядят – в сторону моря, где есть шанс наловить рыбы. Надежды, впрочем, нет, жизнь будто уже давно покинула это богом забытое место – ушла вода, ушли люди, лишь изредка можно встретить таких же бродяг, сухопутных пиратов и разбойников, стариков-пастухов да военных, проезжающих на танках и броневиках в сторону неизвестной войны, предчувствие которой висит в воздухе и разливается в случайных разговорах. За очередным лысым песчаным холмом Иван встречает товарища по несчастью Волкова (Олег Васильков), с которым вместе продолжит путь. Они попытаются поймать шустрого суслика, снующего по норам, выловить огромного, почти мифического сома, проведут ночь в компании рыбаков на странном привале на сваях, а другую – под духоподъемные речи о небесной Руси из уст кочующего проповедника (Евгений Харитонов). И дойдут-таки до края – конечно, не Земли, но, пожалуй, совести.
Путешествие Ивана и Волкова с пространными разговорами обо всем и ни о чем напоминает абсурдистский мир пьесы «В ожидании Годо» Беккета. Чуть позже он трансформируется в пространство уже скорее Брехта, правда, повозка Мамаши Кураж из одноименного произведения станет скрипучей, груженной досками тележкой гробовщика, распевающего зонги-частушки под аккомпанемент баяна. Аллюзии, как тематические, так и жанровые, очевидны – и интереснее именно литературные, нежели кинематографические, потому что картинка тут будто стандартна и хрестоматийна для неспешного артхауса, а вот отдельные образы вызывают восхищение.
Каждый кадр – живописное полотно, общие планы бескрайнего моря и столь же бескрайней суши перемежаются крупными планами растерянных, потерянных лиц. Глазами они вглядываются вдаль, тщетно силясь высмотреть на горизонте то ли опасность, то ли новый шанс. В небе кружит неизвестно откуда взявшийся вертолет, как гигантская птица-вестник. Там же видны иногда остатки цивилизации. Но в целом есть ощущение, что все это постапокалипсис с редкими выжившими. Не «Безумный Макс», а скорее недавно вышедший в прокат пустынный «Сират». Там герои тоже блуждают в вакууме, в который иногда доносятся извне печальные весточки о войне, которая в итоге не пощадит никого.
Хоть и с узнаваемыми чертами, но абсолютно ирреальное пространство картины заставляет теряться во времени. То ли прошлое, то ли будущее, то ли настоящее – подходит любой вариант, ведь каждый звучащий и видимый маркер, каждая примета, каждый разговор печально, но применим к любому периоду российской истории. Законы больше не действуют, по крайней мере человеческие. Остается уповать на высшие силы, то ли теплящиеся лампадкой в сумрачном сельском храме, то ли витающие в высохшем воздухе. Не осталось жизни, но и смерти, пожалуй, тоже – лишь затянувшийся сон-обморок.
У «Ветра», который закручивается к финалу в воронку смерча – и буквально, и фигурально – мистический подтекст, иллюстрирующий, как работает карма, и не оставляющий, по сути, ничего, кроме веры, которую ничем не проверишь и никак не докажешь. Сотканный из образов, метафор и символических подсказок, фильм, учитывая нетривиальную историю его создания, звучит парадоксальным пророчеством.
В итоге выясняется, что вроде бы смерти нет, но она все же есть и забирает слепо, без разбора – и отчаянных, и отчаявшихся. Но, к счастью, и жизнь еще все-таки продолжается, и надо обязательно проснуться, вернее, очнуться.
