Излишние радости и преувеличенные угрозы

Не стоит ждать скорого кризиса на Западе и быстрого процветания в нефтедобывающих странах.
Фото Reuters

Обязательным признаком любого знаменитого прогноза является его катастрофический характер. Прогнозы ситуации на рынке сырья – не исключение. В России уже сложилась традиция характеризовать страну как «энергетическую сверхдержаву», что подразумевает удивительную возможность сидеть сложа руки. В Америке одна за другой выходят книги, авторы которых слишком быстро меняют ставки на титульных страницах: 150, 200, 300 долларов за баррель. Спор идет только о том, при каком уровне цен и в какие сроки западным экономикам придет «неизбежный конец».

Но вернемся с небес на землю. Очевидно, что никакие цены на нефть не могут обеспечить России темпы экономического роста, сравнимые с Китаем, импортирующим нефть и другие энергоносители. Да и свое материальное положение поправляют за счет таких цен лишь некоторые наши сограждане. Опасности для Запада, сопряженные с дорогой нефтью, преувеличены не в меньшей мере, чем приносимые ею блага – для России.

Начнем с роли нефти и газа в экономике западных стран. Она отнюдь не так велика, как порой кажется. Общая стоимость энергоресурсов, потребляемых в США, ЕС и Японии, составляет соответственно 8,2%, 4,7% и 3,2% ВВП этих государств – при том что в 1973–1974 гг. она достигала в США 14,5%, а в Европе – 11,1% ВВП. Страны Запада экономны в использовании энергии: так, в 2005 г. Япония, Великобритания, Германия, Франция и Италия, суммарный ВВП которых в 12,8 раза больше российского, потребили природного газа меньше, чем Россия. Поэтому рост цен на нефть с нынешних 70–75 долл. за баррель до 100–120 вызовет потерю 5,5–6% ВВП для США и 2,8–3,5% для стран ЕС – и то на протяжении 2–2,5 лет, в течение которых можно ожидать такого подъема. Это значит, что темпы роста американской экономики могут снизиться с 3,8–4% в год до 1,9–2,5%, а европейской – с 1,9–2,2% в год до 1%. Это неприятно, но несравнимо с падением ВВП на 2–4% в год в период 1973–1975 гг. Даже худший вариант не выглядит катастрофой.

Сегодня в распоряжении США и ЕС есть эффективные инструменты смягчения потенциально возможного кризиса. У американцев он особенно прост – это рост торгового дефицита. Например, в 2003 г. США импортировали 3,6 млрд. баррелей нефти при среднегодовой цене в 24 доллара за баррель. В 2005 г. – 3,86 млрд. баррелей по цене в 64 доллара. За два года нефтяной импорт стал дороже на 160 млрд. долларов; однако за этот же период отрицательное сальдо торгового баланса выросло на 318 млрд. долларов. Америка не заплатила сокращением потребления за рост нефтяных цен. Вряд ли она и в будущем столкнется с этой проблемой.

В Европе механизм более сложен и связан с курсами европейских валют. Сегодня рост цен на нефть полезно рассматривать в контексте обесценения доллара. В 2002 г. за евро давали 0,82 доллара, а сейчас – почти 1,30. Это значит, что в 2002 г. баррель нефти стоил 30,5 евро, а сегодня – 53 евро (прирост на 15% в год). При повышении цен до 120 долл. за баррель и росте курса евро до 1,55–1,6 долл. за 1 евро стоимость нефти достигнет 73–76 евро за баррель, что не катастрофично, ибо означает сохранение прежних темпов роста нефтяных цен.

Более того. Необходимо иметь в виду, что цены на топливо – а именно о них и ведут речь, когда говорят о проблемах потребителей, – имеют к цене нефти отнюдь не прямое отношение. В США почти половину цены составляет доход нефтяников (в 2003 г. 29 крупнейших нефтяных компаний страны получили 43 млрд. долларов прибыли, а в 2005 г. – уже 94 млрд.!), и некоторое его сокращение помогло бы остановить цены на топливо. В ЕС около 70% в цене бензина составляют налоги – и поэтому тут проблема ценообразования может быть решена даже более просто; следствием может стать небольшой рост бюджетного дефицита – не превышающий 0,3–0,5% ВВП, что также не страшно.

Наконец, наивно думать, что у Запада нет альтернативы нефти. Производство, например, этилового спирта из кукурузы рентабельно при цене нефти в 55 долларов за баррель – и в США доля кукурузы, выращиваемой для выработки спирта, увеличилась с 11% урожая в 2003 г. до 14% в 2005-м и, вероятно, достигнет 20% в 2007 г. В первом полугодии этого года инвестиции в разработку биотоплива превысили в мире 1 млрд. долларов. Это весьма серьезные факты: не стоит забывать, что знаменитый Ford T – первая поставленная на конвейер модель автомобиля – изначально был оснащен двигателем, работавшим на спирте, и только полтора года спустя перепрофилирован под бензиновый движок. И сегодня, например, в Бразилии 44% потребляемого горючего приходится на биотопливо, а 80% производимых автомобилей оснащены двигателями, способными работать и на бензине, и на биологическом топливе.

Кроме упомянутых существуют и другие убедительные аргументы, позволяющие уверенно сказать: наблюдая рост нефтяных цен, не стоит ждать скорого кризиса в западных странах и быстрого процветания в странах нефтедобывающих. И прежде всего потому, что первые в отличие от вторых обладают самым полезным качеством, какое только может быть присуще обществу. Они умеют учиться.