Конец контрлиберального цикла?

Трудно не радоваться смене команды Буша.
Фото Reuters

Американцы верят, что, неся миру демократию, они исполняют свою историческую миссию, великое и божественное предначертание. Благость демократизации не подвергается сомнению – даже если ее осуществляют при помощи силы. Так католики крестили индейцев. В известном смысле демократия – особая форма американского национализма.

Правда, американский национализм – особого рода. Он упорно освобождается от расовых и этнических предрассудков. Грандиозная по меркам последнего полувека (почти с двукратным отрывом) победа темнокожего Барака Обамы – триумф гипотезы о способности американской нации к новому броску в направлении политической терпимости, личных свобод, права на инакость.

После восьми лет засилья агрессивного консерватизма, религиозной ортодоксии и провальной экономической стратегии от республиканцев затошнило даже самих американцев. «Удалая тройка» Буша–Райс–Чейни завезла США в две военные авантюры (неясно, могла ли стать третьей грузинская) и финансовый кризис. Трудно не радоваться смене такого экипажа.

Не верю, что большинству граждан США нравится цвет кожи Обамы или его семейный и дружеский круг. Яснее другое: терпеть третью республиканскую администрацию подряд американцы не захотели. Это здорово, когда народ на самом деле может без бунта и революции прогнать негодных правителей. Американцы часто ошибаются и творят много неправых дел. Но общество свое они организовали в основном образцово. Во всяком случае – для тех, кто живет в Америке. Для других блага от смены караула в Вашингтоне менее очевидны.

В вопросах международной политики персонажи вокруг Барака Обамы и Джо Байдена – в основном либералы-традиционалисты. Но «синдром развращенности силой» в большей или меньшей степени затронул в последние полтора десятилетия все фланги американской элиты.

Идеологизация международных отношений, думаю, продолжится. Она, впрочем, началась еще при президенте-демократе Билле Клинтоне. Республиканцы просто довели ее до крайности, придав откровенную агрессивность и более выраженное военное измерение. Поэтому скорее всего преследование «политических иноверцев» за пределами своей страны американцы не прекратят и при Обаме. Стало быть, не переведутся желающие стать или прослыть политическими единоверцами демократов в Старом Свете – Восточной Европе и поясе стран СНГ, например. Значит, продолжатся попытки устранить влияние России – прежде всего из соседних с ней стран.

Другое дело, что демократы-обамовцы погружены в аферы нефтяного бизнеса меньше, чем республиканцы-бушисты. Возможно, и в СНГ они смогут умерить страсти по форсированному и почти любой ценой включению Каспия и черноморско-каспийских стран в сферу военно-политической ответственности США и НАТО – на этом попортила зубы «дипломатия Райс».

«Зато» от обамовцев уместно ожидать переноса акцентов на, скажем их языком, довершение незавершенной революции в Киеве. Идеалом вашингтонских стратегов остается антироссийская ориентация бывших республик СССР, особенно если – с учетом опыта Грузии – она не угрожает втягиванием США в силовые авантюры малых стран по соседству с Россией.

Прилива здравости можно ожидать скорее на западноевропейском направлении американской политики. Демократы откровенно и давно порицали республиканцев за нежелание уважать мнение Франции и Германии. Считалось, что бушисты грубо, неумело и без явной необходимости злоупотребляли игрой на внутренних противоречиях в Евросоюзе между его старыми и новыми членами. Теперь Обама находится в исключительно удобном положении, чтобы выказать подчеркнутое уважение Парижу и Берлину и вернуть потерянную в 2003 году степень доверия между США и западноевропейскими материковыми странами. Такой маневр – походя – позволил бы Обаме деликатно оттеснить Францию от роли полугласного посредника в отношениях между Россией и Западом, которую та сохраняет с момента «грузинского инцидента».

Американских солдат придется выводить и из Ирака, и из Афганистана. Фото Reuters

Вероятно, Обаме придется вытаскивать страну из военных помоек, в которые ее втянули республиканцы. Если такое произойдет, то окажется, что впервые в новейшей истории из военной авантюры Соединенные Штаты вывели демократы. До сих пор Демократическая партия почти всегда втягивала страны в войны, а прекращали их республиканцы. Теперь партии словно поменялись ролями.

Американских солдат придется выводить и из Ирака, и из Афганистана, даже если – как скорее всего – не будет гарантий того, что в обеих странах после ухода американцев сохранятся проамериканские режимы. Но какие-то гарантии, пусть и не надежные, придется вырабатывать – если, конечно, скажем, в Афганистане вместо затухания не начнется эскалация конфликта. Строго говоря, если выбирать между ненадежными гарантиями и перспективой разрастания войны, американцам, подозреваю, разумнее бы выбрать гарантии и быстро под их прикрытием уносить ноги из Кабула. Впрочем, для России и ее центральноазиатских союзников могло быть выгодно и совсем обратное.

В целом приход демократов к власти в Вашингтоне может оказаться чертой под контрлиберальным циклом в Америке, который продолжался с начала 2000-х годов. Знамением этого цикла был культ силы и военно-политической неуязвимости Америки. Агрессивный «либеральный фундаментализм» республиканцев все эти годы противостоял либерализму классическому. Победа Обамы может означать возвращение Америки к философии либерального национализма.

Если Россия, случайно или управляемо, тоже качнется в сторону либерализации, это может на время оказаться стимулом к сближению с США на платформе идей восстановления многостороннего диалога в мировой политике и возвращения к логике согласованных действий ведущих мировых держав. Послание президента Медведева оказалось проникнутым реформистским духом гораздо сильнее, чем ожидалось, в том числе и во внешнеполитическом разделе.

Решение разместить «Искандеры» в Калининграде вызвало нервную реакцию Запада. Можно счесть этот шаг вызывающим. Но можно расценить его и совсем иначе. Во-первых, это решение касается национальной территории России и никто не в праве указывать, как ее защищать. Во-вторых, решение США о ПРО изменило переговорную ситуацию в будущих переговорах по военным вопросам. Баланс был резко смещен в пользу США. Теперь Москва получила своего рода противовес.

Если на самом деле начнется поиск компромисса на основе взаимных уступок, то российской стороне будет что уступать в ответ на уступки американцев. Звучит, правда, немного оптимистично, но, кажется, снова наступает время перемен.