Дарья Курдюкова
Так постепенно тонет в грязи красота.
Новый проект «Русско-шведский диалог» стартовал выставкой Наташи Данберг в московском Музее современного искусства. Несколько лет назад художница уехала из России в Швецию. Встреча разных культурных традиций часто рождает размышления о самоидентификации. Спровоцированные этими мыслями воспоминания и ассоциации – тема новых работ Данберг, выполненных в смешанной технике фотографии и живописи, а также в фарфоре.
Экспозиция занимает небольшой зал, все представленное (за исключением, собственно, заглавной работы) создано в 2007-м. Так что если оно и не подготовлено специально для выставки, то сама выставка – итог живописных размышлений за год.
Данберг работает не только и даже не столько с географическим пространством. На ее работах появляются не одни русские деревенские избы или шведские кемпинговые вагончики. Ее тема – и география культурная. В очерченные географические рамки она пытается вписать знаки совсем других эпох – и древнегреческую скульптуру, и нидерландскую ренессансную живопись, и барочную пластику┘ В этом смысле художница – космополит, а ее «Родина» – подобие некоего абсолюта, наполняемого не только конкретными жизненными обстоятельствами, но и отвлеченными фантазиями.
Самое интересное, собственно, смысл – напрямую связан здесь с техникой. Художница делает фотоколлаж, затем накладывает на него прописанное акрилом или маслом стекло. И фотография как относительно объективная память начинает видеться, так сказать, сквозь призму индивидуального восприятия. В горах откуда ни возьмись появляется телефонная будка и рядом с ней типичный для нидерландской живописи XV столетия ангел («Связи»). Зачем телефон, зачем отголосок давно минувшей эпохи и совсем другого географического региона? И вот она, игра со смыслами: телефон и ангел как тоже своего рода космополиты. Но все же – зачем телефон в горах? Уж не намек ли на бессилие божественного посланника, думающего обратиться к плодам прогресса человеческой мысли? В «Чувстве Родины» в какой-то деревеньке вместо местных жителей стоят в траве всемирно известные скульптурные шедевры, кажущиеся здесь нелепыми в их вычурной грациозности.
Растиражированные, отштампованные образы, которые любой волен поместить в любую среду – чтобы получилась своя родина, реальная и воображаемая. «Лестница с амурами» – не роскошная принадлежность особняка, а размноженные и посаженные в подъезде хрущевки амуры Фальконе. От Новодевичьего монастыря остается отражение на воде, и потому он теперь в частном сознании художницы – Атлантида. А умноженные сами на себя античные атлеты стали войском, над которым раздается траурный клич ворона и которое постепенно сходит на нет в грязи (что за грязь – нарастающий «культурный» слой?).
Излюбленная Данберг игра контекстов, культур и смыслов есть и в фарфоровых статуэтках (хотя здесь она выражена не столь ярко). Художница берет традиционный или даже, как его тут называют, «гламурный» материал и незамысловатые сюжеты вроде «Рождения Венеры» и «Геракла» и ставит их в контекст современного восприятия. Вот в духе поп-арта ширпотребная золотая раковина с розовым золотоволосым пупсом Венерой, а вот пупс Геракл выпутывается из змейки (напоминающей резиновые игрушки, некогда во множестве производимые для детской потехи).
В работах, которые видит зритель, нет особого мастерства. Зато они провокационны. Они пытаются вызвать на разговор, заставить переосмыслить привычные представления.
