Екатерина Барабаш На момент, когда верстался номер, результаты «Кинотавра» еще не были известны. Поэтому подробнее о лауреатах расскажем завтра, а сегодня хотелось бы «отделаться» некоторыми соображениями, никак не связанными с распределением призов на сочинском киносмотре.
Четырнадцать фильмов. Почти все – долгожданные и почти все уже в той или иной степени отпиаренные. Нынешний «Кинотавр» заранее объявили «неравнодушным», потому что, мол, представленные на нем фильмы обращены к человеку. Тут хочется спросить: а к кому вообще должно обращаться кино? К стиральной машине? К комбайну? К кремлевским звездам? Почему надо задыхаться от восторга, что искусство оказалось повернутым именно к людям?
Ладно, пусть так. Пусть к людям. Только к концу фестиваля прочно обосновалось ощущение, что повернуто оно чем угодно, только не лицом. И чем экспрессивнее объясняли авторы фильмов, что проблемы, которые они поднимают в своих картинах, – эта наша боль и наши язвы, тем ощутимее виделась пропасть между декларацией о намерениях и готовым продуктом.
«Нирвану» Игоря Волошина успели показать на Берлинском фестивале в молодежной программе «Форум». Герои – наркоманы, сыгранные и снятые ярко, сочно. Постарались художники – костюмы, разрисовка лиц, мертвый Питер, где происходит действие, – все необычно, все хочется рассматривать, все запоминается. Персонажи живут в венецианских карнавальных костюмах, лица карнавально раскрашены, а разговаривают герои подолгу и очень литературно. Трагическая концовка естественна и пугающа. Вот только за всем этим карнавалом забываешь, что речь идет о страшной трагедии человечества – наркомании. Нам делают красиво там, где на самом деле нет ничего, кроме грязи, болезни и смерти. Добровольный уход из жизни, по версии авторов, – не трагическая развязка несостоявшейся судьбы, а вполне приемлемая альтернатива жизни. Мне могут возразить: мол, и правда лучше подохнуть, чем жить такой жизнью. Может, и так. Но я сейчас не о правде жизни. Я о том, что внешняя привлекательность «Нирваны» – главное, что есть в этом фильме. Он снят слишком хорошо, чтобы провалиться в прокате, и слишком хорош собой, чтобы неподготовленный зритель увидел трагедию за фасадом. «Прикольно», – скажут юные зрители. И будут правы – действительно прикольно. Дальнейшее – молчанье.
На документальной ленте Виталия Манского «Девственность» стоял беспрерывный смех. Нам рассказывают о закулисье «Дома-2», о беспросветном цинизме, с которым телевизионщики доламывают уже надломленные хрупкие судьбы провинциальных дурочек и дурачков. Режиссер ведет долгие беседы с героинями, раскручивая их на все большие и большие откровенности. Девчонки плетут несусветную чушь, выбалтывая свои мечты, от которых берет оторопь. «Я продам свою девственность только в рекламе за 3 миллиона долларов, сама себя лишу невинности бутылкой из-под кока-колы и этим прославлюсь. Правда, не знаю, получится ли бутылкой – вдруг у нее горлышко короткое?» – радостно делится своими планами 18-летняя балбеска из Караганды. «Если надо – я родителей ради славы продам», – сообщает другая. Третья, четвертая, пятая – что не жизненный план, то ворох глупостей, одна другой забористее. Наивные девочки охотно подыгрывают режиссеру, выговариваясь на полную катушку. Полтора часа беспросветно смешных и беспросветно страшных разговоров. Вывод режиссера: в бездуховности юных виновато циничное телевидение, это оно, проклятое, ломает жизни, коверкает судьбы и обрекает страну на скорое вымирание всякого разумного и светлого начала. Впрочем, режиссеру не особенно интересно, отчего и правда так убоги мечты молодых. Здесь ведь главное – дать возможность зрителю похихикать и пальцем в глупых девчонок потыкать – «смотрите, дуры-то какие!». А девчонкам глупым невдомек, что их, как дрессированных собачек, на арену вывели. Девочка, давай я тебя в большом настоящем кино сниму. Еще и 500 долларов за это дам (именно в эту сумму оценила одна из подопытных свое участие в фильме). Тогда чем отличается фильм Виталия Манского от ненавистного ему «Дома-2»? Мера цинизма та же, цели – те же, качество интереса – то же.
После показа фильма пол-фестиваля ходило в выданных на халяву футболках с надписью «Девственность».
Конечно, никто не может принудить художника быть гражданином. Не говоря уж о том, что каждый понимает свое место в обществе, как считает нужным. Только Россия – слишком неблагополучная страна, и к художникам здесь счет пока особый. Делать из трагедии приколы недостойно. Оттанцовываться на ранах, которые считаешь чужими, – значит бить собственную страну ниже пояса.
