Екатерина Галанова: "Полтора года мы были старателями на самом сложном месторождении"

Фестиваль под управлением Екатерины Галановой стал одним из центральных событий культурной жизни Санкт-Петербурга. Фото предоставлено пресс-службой фестиваля

Международный фестиваль балета Dance Open пройдет на сцене Александринского театра в 23-й раз. В этом году его хедлайнерами наряду с российскими звездами, любимыми труппами из Перми и Екатеринбурга стали гости из Китая, ЮАР и Аргентины. Руководитель фестиваля Екатерина ГАЛАНОВА, благодаря неиссякаемой энергии и бесстрашию которой этот международный форум живет и развивается, рассказала музыкальному критику Владимиру ДУДИНУ о том, как находить неочевидные решения и открывать новые территории танца в мире.

– Международный фестиваль Dance Open существует последние годы вопреки, не теряя при этом уровня событий, держа свою марку, как и прежде, привлекая и знатоков, и неофитов. Но как сегодня возможно проводить фестивали такого уровня?

– Сложно сегодня не только организаторам фестиваля, но и всем деятелям культуры. Однако театры должны в любых ситуациях оставаться проводниками созидательной энергии и света. Привезти в Петербург зарубежные коллективы сопряжено с намного большими трудностями и сложностями, чем было раньше. Но мы продолжаем видеть свою миссию в том, чтобы выбирать и привозить для петербургского зрителя все самое лучшее, что есть на сегодняшний момент в мировой хореографии. Нам интересно «намывать» это золото, выискивать хорошие постановки, новые коллективы.

– Что «намыли» в этот раз?

– В ту пору, когда к нам приезжали европейские коллективы, решения о приезде того или иного из них для нас были очевидными, назову это так. Это не означает, что решения не требовали нашего труда, но они были очевидны профессионалам. Решения этого и уже следующего года (а мы уже почти доделали 2025 год) – неочевидные и связаны с открытием новых территорий современного танца. Мы сейчас начинаем как бы заново отстраивать процессы долгосрочного планирования, которые дадут возможность принимать важные стратегические решения. При подготовке этого сезона мы очень серьезно погрузились в мир танца Китая, проанализировали огромное количество всего, что происходит в той части света – труппы, которые танцуют там классику и неоклассику на пальцах, тех, кто занимается contemporary в западной традиции. Качество китайских трупп меня поразило. Мы ездили, встречались, общались, просмотрели много видеозаписей, и нам удалось найти интереснейшие работы.

– Приоткроете занавес?

– Мы привозим труппы из Гуандуна и Пекина. Танцоры из Пекина участвуют в гала-концерте – это очевидное решение, лежащее на поверхности, а вот Гуандун – совсем не очевидное, которое очень удивило наших коллег из Китая. Я пересмотрела около 40 китайских балетов, у меня выстроилось определенное понимание их специфики. В их историях многое основано на национальных легендах и мифах, есть пласт коллективов, создающих красочные, эффектные зрелища. Там царит своя восточная традиция, она любопытная, но менее привычная нашему глазу. Я сейчас имею в виду даже не сюжеты балетов, а танцевальную традицию. Труппа из Гуандуна – одна из самых старых, танцующих в стилистике contemporary, близкой к танцтеатру. Она работает в более западной традиции, хотя «поет» в целом все равно о своем, о вечном: созерцательность, философствование на сцене – основополагающие, но восточного нарратива меньше, чем у большинства соотечественников.

– Я полагаю, что в отличие от «очевидных решений», которых на автомате ждали от Dance Open российские критики, в этот раз будет много сюрпризов, среди которых, к примеру, театр танца «Вуяни» из ЮАР.

– Театр танца из ЮАР – это моя гордость, они потрясающие, пропустить их выступление просто невозможно. Туда нужно бежать сломя голову, смотреть, не раздумывая. В их балете «Сион: Реквием по Болеро Равеля» соединена этника с современным танцем. Это примерно как в случае с хореографией Акрам Хана, соединившего свой этнический и современный танец, и получилось очень здорово. Хореограф Грегори Вуяни Макома создал философский балет об ужасах апартеида, о погибших в этой бессмысленной мясорубке. Вместе с танцовщиками приедет хор, который будет петь очень интересную аранжировку «Болеро» Равеля – шаманство абсолютное. Мы ведь всегда не только развлекаем, но и образовываем зрителя, в этом наша высокая задача.

– И в Китае, и в ЮАР танец – неотъемлемая часть мифа, ритуала с древнейших времен, в отличие от Европы, где история танца совершенно иная.

– Да, то, как они двигаются, я даже осознать не могу – невероятная, ни с чем не сравнимая пластика. Оторваться невозможно. Они чувствуют эту синкопированность совершенно иначе, чем европейцы.

– Dance Open сегодня, на мой взгляд, оказывается Ноевым ковчегом для современного танца.

– Мы же понимаем, что наше искусство не может существовать в замкнутом пространстве. Мы не можем заниматься только классикой, потому что тогда будем есть одни «консервы». Внутри классического танца, бесспорно, тоже можно много чего придумать. Но современный танец – это то, куда мы дошли в ХХ веке и не можем пойти в обратную сторону, мы должны продолжать развиваться в этом направлении. Иначе откатимся не на 10 лет, а на столетие, поэтому любыми путями продолжаем взаимодействовать с коллективами, работающими в этой стилистике. К счастью, у нас есть возможность выбора из хорошего.

Мы – часть Евразии и интегрированы в западную культуру. Балет в Россию сначала пришел из Европы, а потом, после бешеного развития в нашей стране, рассыпался по миру. Сейчас есть возможность и необходимость смотреть на другие регионы, где происходит много чего интересного. Мы ведем много переговоров с Кубой, в Латинской Америке немало интересных коллективов, они очень способные люди, физиология там невероятная, вопрос лишь школы.

– Я бы сравнил программы Dance Оpen cо сводкой горячих новостей из мира современного танца. Какая сегодня повестка?

– Есть проблема дефицита хореографов. Раньше мы взаимодействовали с западными авторами, сейчас права постепенно заканчиваются, а с ним и западный репертуар, мы можем остаться с одними лебедиными озерами. Поэтому репертуарные театры озаботились тем, что нужно придумывать и создавать новый репертуар. Поиск нестандартных, небанальных решений стоит очень остро. Мы нашли, например, потрясающего хореографа из Латинской Америки, имя которого пока не назову, покажем его работу на гала-концерте, безумно интересную. Но это – итог большого труда. У золотоискателей есть такой метод, когда золота много, его «черповым» способом добывают, а есть, когда искатели промывают огромные горы песка, чтобы отыскать хотя бы песчинку. Вот мы полтора года этим занимались – были старателями на самом сложном месторождении. Такая вот метафора.

– Билеты на российские труппы из Екатеринбурга и Перми разлетелись, наверное, в первые минуты продаж? Все они – герои разномасштабных театральных проектов последних лет.

– Екатеринбургский «Урал Балет» сегодня одна из лучших трупп в России. В этой точке собираются молодые хореографы, там все время кипит, все время – в фазе эксперимента. Труппа находится в невероятном состоянии, я даже не знаю, кто так же подвижен и одинаково хорошо танцует сложнейшую хореографию Славы Самодурова и выходит в неоклассике Макса Петрова. Это всегда смело, современно, на высочайшем мировом уровне. Все три хореографа – Самодуров, Петров и Пимонов – выпускники Академии Вагановой. Они абсолютно разные, но всех роднит что-то общее на уровне мастерства и петербургской культурности. Пермь привозит большой спектакль «Ярославна» в хореографии Алексея Мирошниченко – режиссерски-хореографическая интереснейшая работа, которая смотрится на одном дыхании как цельное захватывающее действо.

– Танец остается сегодня той территорией, где можно сказать, точнее, станцевать очень многое.

– У хорошего качественного искусства существует тысяча один вариант направления движения, иначе у нас не было бы взрывов в эволюции искусства. Мы можем продолжать двигаться, мы обязаны это делать. У нас есть своя миссия, мы открыты миру по-прежнему. И у мира, который хочет быть открытым нам и взаимодействовать с нами, точно есть такая возможность. Остальное – от лукавого.