Наследие, или чемодан без ручки

В 2010 году, по данным Росстата, под охраной Российского государства находилось 143 тыс. объектов культурного наследия: памятники архитектуры и градостроительства, археологии, истории и монументального искусства, ансамбли и ландшафты (достопримечательные места). Сегодня в стране таких объектов – 180 тысяч. Все они включены в Единый государственный реестр и находятся под охраной государства. Число памятников, принятых под охрану государства, растет - госреестр пополняется не только отдельными зданиями, но и целыми ансамблями, ландшафтами… При этом большая часть объектов лишь формально имеет собственника – в лице государства (Росимущества и его территориальных подразделений) – и на деле является бесхозной.

Того, что ресурсов на все объекты культурного наследия явно не хватает, чиновники от культуры не скрывают. В Великобритании, на которую наши чиновники и общественность ориентируются в вопросе сохранения наследия, памятники содержатся в основном за счет государства. Как отмечает заместитель генерального директора организации National Trust Англии, Уэльса и Северной Ирландии Саймон Мюррей, на реставрацию крупной, значимой архитектуры – дворцов, храмов, известных ландшафтов – деньги выделяет государство, и этих денег достаточно, чтобы памятники были защищены от «искажения своего облика». Но и сама организация, более 100 лет существующая на пожертвования британцев, вносит в сохранение наследия большой вклад. Каждый год, если вы платите 50-60 фунтов в качестве взноса, любой из объектов можно посещать бесплатно. Таких объектов у организации – более 500 (небольшие дома, пабы, дворцы, ландшафты – по-нашему, достопримечательные места).

Тем временем в России размышляют, что делать с богатым культурным наследием страны, а власти в регионах изобретают свои принципы экономии. Например, исключают памятники из Списков выявленных объектов культурного наследия, как это произошло в 2014 году в городе Торжке Тверской области. Сразу 45 зданий на двух улицах исторического центра оказались вдруг «не достойными» госохраны, причем семь из них были причислены к утраченным, хотя в действительности они сохранились. Власти Тамбовской области удивляют общественность и экспертов не меньше – в рамках госпрограммы «Культура России» на 2012-2018 годы они строят на руинах деревянного дома дворян Чичериных железобетонную махину. «Дешево и сердито», только какое отношение (в культурном, историческом плане) новодел будет иметь к бывшему «дворянскому гнезду»?

Нельзя не вспомнить и нашумевшее «дело реставраторов», в числе обвиняемых по которому проходит теперь уже бывший замминистра культуры Григорий Пирумов. Чиновник отвечал за использование миллиардов рублей, выделяемых из бюджета на охрану культурного наследия страны. То есть деньги, которых и так не хватает для содержания и восстановления 180 тыс. отечественных памятников, еще и разворовываются, а сами памятники становятся объектами коррупции, торговли. В уголовном деле Пирумова есть такой эпизод: его приказом в конце 2014 года в Санкт-Петербурге был снят с охраны и в результате уничтожен выявленный объект наследия – фундамент башен и корпусов северного крыла Литовского замка конца XVIII века.

В общем, понятно, почему государство, как и заявлял ранее директор департамента государственной охраны культурного наследия Минкультуры Владимир Цветнов, озабочено поиском для культурного наследия меценатов. Первыми в этом деле были власти столичного региона – здесь памятников более всего, и их начали передавать в долгосрочную льготную аренду частным инвесторам. К примеру, в 2013 году в Московской области была принята губернаторская программа «Усадьбы Подмосковья». В прошлом году инвесторам по итогам аукционов было передано пять поместий – Гаврюхина в Коломенском районе, «Костино» и «Лапино-Спасское» в Королеве, «Верзилово» в Ступинском районе, а также «Крекшино» в Новомосковском административном округе Москвы. В нынешнем в программу могут попасть еще две усадьбы – в Рузском районе и в Долгопрудном.

Пионером в деле восстановления подмосковных поместий была инвесткомпания олигарха Алексея Семина – ASG, которая за полтора года восстановила усадьбу Агина в Талицах Пушкинского района. Всего же Семин взял обязательства по девяти усадьбам, в которых планирует устроить гостиницы для туристов. Но после пожара с человеческими жертвами в торговом центре Семина в Казани и возбуждения по этому факту уголовного дела, реализация проектов в Подмосковье оказалась на грани срыва. Активы бизнесмена были арестованы, Семин уехал во Францию.

Возможно, общественники, критиковавшие Семина и других бизнесменов, отбили у потенциальных инвесторов желание вкладываться в подмосковные объекты культурного наследия. Так или иначе, но только за четыре года в Московской области удалось найти арендаторов на 30 усадеб из 300.

И такие проблемы – по всей стране. Дошло до того, что в апреле Минкультуры пообещало отменить свой же прошлогодний приказ № 1278, который запрещал участвовать в аварийных работах на объектах культурного наследия волонтерам – физическим лицам, общественным организациям – если они не являются собственникам, законными владельцами памятников.

Теперь – о заинтересованных сторонах в деле охраны наследия. Их три: государственные службы, отвечающие за организацию сохранения наследия (Министерство культуры и его региональные службы); общественные организации и профессиональное сообщество (исследователи, реставраторы, проектировщики и эксперты, которые обеспечивают проведение всевозможных мероприятий, связанных с сохранением культурного наследия). «Каждая из этих групп должна заниматься своей работой и не пытаться подменять или диктовать что-либо другой», - отмечает член научно-методического совета по охране культурного наследия при Минкультуры, член Союза архитекторов Лев Траскунов. По его словам, координация между этими сторонами недостаточна. Иногда имеет место давление на госорганы и на специалистов со стороны общественников (к счастью, не всех), которые стремятся брать на себя функции госорганов по выявлению и охране наследия и заодно учить специалистов, как надо работать. «Согласитесь, общественники, не имеющие специальных знаний и опыта реальной работы и при этом принимающие на себя функции арбитра, напоминают родственников больного, которые учат хирурга, как делать операцию. Принятие под охрану ОКН – вопрос чрезвычайно тонкий и важный. Эти объекты должны обязательно иметь предмет охраны, историю и художественно-эстетическую ценность. Принятие под охрану случайных объектов по существу девальвирует понятие «ОКН»», - говорит Лев Траскунов.

Очень часто бывает так, что общественники обнаруживают ценные с их точки зрения здания, ансамбли, парки и ландшафты именно в тот момент, когда власти заводят речь о развитии территорий. И стараются как можно скорее причислить объекты к культурному наследию, не вдаваясь в экспертные нюансы вроде истинной историко-культурной ценности объекта. При этом территория, включенная в список объектов культурного наследия, предполагает жесткие ограничения по использованию, адаптировать ее под нужны растущего региона практически невозможно, а содержать в итоге некому. Например, подмосковные 300 усадеб формально числятся за государством, но фактически это бесхозные заброшенные здания в окружении запущенных ландшафтов. Так что между чиновниками, общественностью, профессионалами нарастает полемика о порядке признания ОКН. Эти споры, в первую очередь, указывают на непродуманность, в том числе и законодательную, политики по сохранению культурного наследия. Вопрос не в том, много или мало объектов культурного наследия в нашей огромной стране, а в том, как мы ими пользуемся. Ведь один из главных постулатов в деле охраны культурного наследия гласит: «Сохранять – значит правильно использовать».