Фото Олега Варова / foto.patriarchia.ru
Некоторые события в церковной жизни дают основания для предположений, что Московский патриархат тяготеет к умеренному изоляционизму и сдержанной, но последовательной защитной реакции на вызовы окружающего мира. Это реакция на внешнее влияние как с Запада, так и с Востока. Хотя речь идет о вызовах разной природы, РПЦ реагирует на них почти одинаково – со все большим недоверием к любому воздействию извне.
«У меня нет особого оптимизма в отношении перспективы дальнейшего развития экуменического движения», – заявил патриарх Кирилл, отвечая на вопросы во время фестиваля «Вера и слово». В последнее время РПЦ все труднее взаимодействовать с так называемыми недружественными странами, однако настолько прямо выраженное разочарование диалогом с инославными христианами выглядит все же неожиданным. Ведь патриарх Кирилл – опытный церковный дипломат, много лет подвизавшийся на ниве межрелигиозного диалога.
Глава РПЦ не назвал конкретной причины, побудившей его к такому пессимистическому выводу о перспективах экуменизма. Русская церковь до сих пор состоит в международных христианских организациях, базирующихся в том числе в странах Запада. Возможно, побудительным мотивом стало недавнее избрание женщины духовным лидером Англиканского содружества. В последние годы к возглавлению «епископессами» лютеранских и других так называемых высоких церквей немного привыкли, однако Кентерберийская кафедра оставалась до сих пор за мужчинами. Церковь Англии в XX веке была одним из важнейших партнеров РПЦ по межхристианскому диалогу. Другой важный партнер, Ватикан, предпочитает иметь дело с враждебным Москве Константинопольским патриархатом.
Примерно в то же время, что и «Вера и слово», при Синодальном миссионерском отделе был организован семинар «о православном ответе на исламский прозелитизм». Участники совещания обсуждали способы противостоять «попыткам уравнять и даже объединить православие и ислам в синкретическом ключе, игнорируя существенные вероучительные отличия». Здесь тоже не говорилось о побудительных мотивах собрания, но контекст понятен любому, кто следит за дискуссиями разных групп патриотической общественности. Одни из этих групп придерживаются взглядов, близких к националистическим, другие утверждают, что российский патриотизм должен базироваться на общих для православия и ислама ценностях, игнорируя различия. Следующее мероприятие миссионеров РПЦ запланировано на 27 октября и будет посвящено противодействию «неоиндуизму».
На фестивале «Вера и слова» патриарху Кириллу также был задан вопрос, касающийся отношений с мусульманами. Глава РПЦ ответил, что церковь не ссорится с исповедующими ислам согражданами, однако не может, «подобно страусу», прятаться от необходимости осудить криминал среди людей, исповедующих другую религию.
Все это дает основания предположить, что Московский патриархат осознанно движется в сторону обособленности и ограничения диалога с другими религиями. В этом смысле церковь как бы отказывается от некоторых общественных обязанностей как внутри страны, так и на международной арене. Экуменическое движение с середины XX века было существенной частью «народной» дипломатии. А внутри страны РПЦ исполняет функцию стержневой оси межрелигиозного согласия. В этой работе по консолидации традиционных общин России был и есть определенный элемент синкретизма, по крайней мере в области морали и нравственности.
Конечно, церковь не порывает с этой миссией. И патриарх, и участники семинара проповедников оговаривались, что не следует полностью отказываться от диалога и осуждаются только абсолютно нетерпимые с точки зрения церковных правил явления. Но нельзя не отметить последовательное движение к устрожению позиции РПЦ и ее самоограничению для диалога.
Андрей Мельников 
Василий Матвеев 
