Александр Левин «Винни-Пуха» я перечитывал много раз, в том числе и в старших классах, после выхода гениальной мульттрилогии Федора Хитрука. Для меня главным в этой книге был особый язык автора и его персонажей – язык как бы наивный, но при этом парадоксальный и вполне соответствующий чувствам и мыслям реальных людей.
Благодарить за все это, как я догадался позднее, надо не столько Алана Милна, сколько Бориса Заходера, который нашел всему этому адекватную форму на русском языке. Ведь всем известно: хорошие стихи на другой язык перевести невозможно (если это не верлибр – да и то…) – можно только более или менее адекватно пересказать все это своими словами… Совсем-совсем своими, а не теми, которые должны бы получиться в результате просто точного перевода. «Винни-Пух» – он как стихи: тоже как бы непереводимый, но однажды милостиво позволивший передать себя другими словами на другом языке.
Кстати, и сам Винни – он же поэт! Так что никакого перевода! Только пересказ своими словами!
Лет в 27 я вдруг осознал, что больше не хочу сочинять возвышенные поэтические произведения в стилистике грустного ослика Иа-Иа. Захотелось придумывать какие-нибудь шумелки, пыхтелки или на худой конец вопилки.
Грусть-тоску как рукой сняло! Подобно Винни-Пуху, я стал писать только о том, что вижу, и только простыми человеческими словами (правда, порой поворачивая их таким образом, что самому странно делается). И вдруг выяснилось, что таким способом тоже можно говорить о серьезных и глубоких вещах. При этом, не скатываясь в дешевый пафос Иа или высоколобую «бычью цедуру» Совы.
«Винни-Пух» – это объемная метафора, простодушный детский рай, населенный вполне реальными персонажами (даже если они, например, Кролики или Тигры), которым не надо пожирать друг друга, как это происходит в реальном мире (и не только с животными!), но которые при этом сохраняют свою индивидуальность, характер и эмоции.
А о том, что этот рай не вечен, мне тоже рассказали Милн с Заходером – в последней главе книги. Но когда Кристофер Робин уходит из своего детского сказочного мира в какой-то другой, взрослый, сухой и разрушительно несказочный, непременно приходит Хитрук и рисует нам мир не хуже прежнего. Пусть и без Кристофера Робина, зато с Винни-Пухом и его друзьями.
