Марина Волкова Рейтинг ста ведущих политиков прошлого месяца получился загадочным, сильно расходящимся с реальностью. Единственное, с чем действительно не поспоришь, - президент Путин занимает в нем лидирующую строчку. Остальное же не имеет никаких логических объяснений.
Действительно, искать обоснование тому, что в сентябре третьим по влиятельности в государстве оказался министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу и в спину ему дышит Патриарх всея Руси Алексий II, в их словах или делах - дело безнадежное. Глава администрации президента Александр Волошин, на две позиции отстающий от руководителя Центробанка Виктора Геращенко, в сентябрьских условиях также является абсурдом. Не говоря уже об Аслане Масхадове, который почему-то оказался одиннадцатым по влиятельности. Причудливо перетасованный экономический блок правительства с редкими вкраплениями силовиков и губернаторов - вот, собственно, и вся двадцатка, в которую к тому же попали "политики с большой буквы" Геннадий Зюганов и Евгений Примаков.
Всерьез комментировать такие результаты рейтинга излишне. Но они позволяют получить представление о том, как воспринимает московские события общефедерального уровня интеллектуальная элита в регионах. Наиболее полно это показывает таблица 5, представляющая двадцатку политиков в некоторых городах.
Судя по этой таблице, в Москве под влиянием понимают то, насколько полно идеи и мысли того или иного политика воплощаются в жизнь. Потому и Волошин в Москве на втором месте, а Алексий II лишь на седьмом. Нет в московской двадцатке и Масхадова, и Зюганова, и Примакова, которые хоть и на слуху, но ничем особенным, повлиявшим на ход "сентябрьской истории", не прославились. Зато наличествует замглавы администрации президента Владислав Сурков с "его" гражданским обществом, работой Думы и другими еще более значимыми вещами. Сама же расстановка сил в двадцатке более соответствует реальному положению вещей, чем общий рейтинг.
Зато в других городах помимо вполне объяснимых "личных" привязанностей (Таджуддин в Ростове-на-Дону, президент Татарии Минтимер Шаймиев в Казани, полпред Леонид Драчевский в Новосибирске и Сергей Шойгу во Владивостоке) ход событий и лица, на него повлиявшие, выглядят необычно. В Ростове-на-Дону все удачи и поражения российской внутренней и внешней политики - на совести целых пяти олигархов: трех "частных" - Петра Авена, Вагита Алекперова, Александра Мамута и двух "государственных" - Николая Аксененко и Анатолия Чубайса. На Казань в сентябре оказали влияние "рука Березовского" и слово Солженицына. В Новосибирске котируется руководитель Думы Геннадий Селезнев, а Александр Волошин со всей администрацией - вообще не у дел. Во Владивостоке же сразу за Путиным следует не кто иной, как Масхадов.
(Окончание на стр. 11)
=== ТАБЛИЦА ===
Феномен высокого места Аслана Масхадова в общем рейтинге, обеспеченного ему именно региональными экспертами, - наиболее яркий пример того, как воспринимают федеральную политику в регионах. Речь идет не о влиянии в том виде, в котором мы уже о нем говорили, а о "деформации" политики. Аслан Масхадов воспринимается не как личность в политике, а ассоциируется со всеми теми процессами, которые происходят в Чечне. Что он сделал или сообщил в сентябре такого (опрос проводился до телеобращения Владимира Путина и ответного заявления Масхадова), чтобы заслужить одиннадцатое место, обогнав тех, кто реально творит его судьбу? Масхадов в рейтинге ведущих политиков - это все равно, как если бы в августе прошлого года в списке появилась АПЛ "Курск" или весной этого года - наводнение в Якутии, а в прошлом месяце - взрывы в Нью-Йорке и Вашингтоне. Просто сам факт существования Масхадова на этом свете рассматривается экспертами как достаточный повод для высокой оценки его политических качеств, хотя даже то, что происходит в Чечне, уже давно нельзя относить только к его "заслугам". Почему бы тогда не включить в рейтинг, к примеру, Басаева или Вачагаева? То, что Чечню показывают в каждом выпуске теленовостей, - еще не повод для включения Масхадова в двадцатку политиков.
Впрочем, показательно и положение в рейтинге Сергея Шойгу. Хотелось бы отыскать хоть одну идею Сергея Кужугетовича, нашедшую отражение в том, что называют политикой. Главу МЧС, правда, показывают по телевизору почти с той же интенсивностью, что и Чечню. То он по поручению президента летит спасать Владивосток, то он уже в Ленске (с той же миссией), то готов отправиться разгребать нью-йоркские завалы. Шойгу, конечно, всеобщий спасатель, но при чем здесь политика? При том же, при чем она и у четвертого по счету в рейтинге Алексия II, также частого гостя телеэфира. Да, Владимир Путин уделяет гораздо большее внимание религии, чем его предшественник. Да, президент пропутешествовал по российским "святым местам" и много говорил о христианских ценностях. Но где влияние Алексия II на те политические процессы, которые происходили в сентябре? Похоже, что в регионах влиятельность политика оценивается исходя из частоты попадания на телеэкран.
Те же, кто реально определяли российскую политику в сентябре, искали место нашей страны в мире в связи с событиями в США или вообще не попали в двадцатку политиков (как Сурков, занимающий 30-31-е место и уступающий Немцову, Жириновскому и Павловскому), или растворились в ней на вторых ролях (как министр обороны Сергей Иванов и Александр Волошин). Некоторые силовики, участвовавшие в беспрецедентно долгом совещании в Сочи с Владимиром Путиным, на котором и принималось решение, как повести себя России, не вошли даже в сотню ведущих политиков. Зато глава МИДа Игорь Иванов, игравший далеко не самую определяющую роль и прославившийся "засветкой" в гостях у Кофи Аннана и пожарной части в Нью-Йорке, но не у первых лиц США, всего на семь сотых не добрал до волошинского веса.
Никак на двадцатке (и тем более на сотне) не отразились внутрикремлевские метания по поводу терроризма в Америке. Путь, пройденный различными представителями команды Путина, от утверждения "миропорядок изменился" через философские искания "имеет ли право государство наказывать без суда и следствия" до гипотезы, что "должна произойти еще не одна трагедия, чтобы можно было делать какие-то выводы", на рейтинге политиков не отразился. Как не отразились и споры о том, кто должен вставать и под чьи знамена в борьбе с терроризмом - США под российские или Россия под американские. Не говоря уже об использовании военных баз государств СНГ в помощь американцам в их операции возмездия от четкого "об этом речи не идет" с намеком на то, что для России это было бы нежелательно, до "государства Содружества самостоятельно будут принимать подобные решения". С последовавшими уже после проведения опросов экспертов, на основе которых и составляли рейтинг за сентябрь, заявлениями, что позиция стран СНГ, заявивших о готовности помочь американцам, согласована с Москвой.
Зато, похоже, если бы Джорджа Буша с его американской трагедией можно было включить в рейтинг российских политиков, то он бы наверняка занял второе после Путина место - как "деформатор" российской политики.
Дарья Гармоненко 
