Юрий Дерябин 60 лет назад, 15 ноября 1945 г., в «Доме сословий» столицы Финляндии начался процесс над лицами, виновными в вовлечении страны в войну против Советского Союза на стороне гитлеровской Германии. В этой связи среди финнов нарастают настроения в пользу пересмотра итогов процесса. Все чаще высказываются мнения о том, что для суда не было веских оснований, что приговоры нужно признать недействительными, отменить их, а осужденных – реабилитировать как «лиц, пострадавших за свой народ».
Напомним, что в соответствии со ст.13 соглашения о перемирии с Финляндией, заключенного 19 сентября 1944 г. правительствами СССР и Великобритании, действовавшими от имени всех Объединенных наций, находившихся в состоянии войны с Финляндией, правительство Финляндии обязалось наказать лиц, ответственных за войну. В этом же контексте следует рассматривать и заключенное 8 августа 1945 г. в Лондоне соглашение между правительствами США, Великобритании, Франции и СССР о создании международного трибунала для военных преступников.
После подписания Лондонского соглашения председатель Союзной контрольной комиссии (СКК) Андрей Жданов в беседе с президентом Юха Куусти Паасикиви заявил, что наказание лиц, ответственных за войну, по мнению советского правительства, должно «показать, что народ Финляндии полностью отвергает прежнюю политику, осуждает руководителей этой политики и готов вступить на путь новой политики». Жданов подчеркнул при этом, что СКК могла бы взять дело в свои руки, но, учитывая интересы Финляндии, доверяет сделать это самим финнам.
Паасикиви, который долгое время колебался, в конце концов согласился на проведение процесса. Парламент Финляндии подавляющим большинством голосов одобрил специальный закон, который создавал соответствующие национальные юридические предпосылки для этого и был внесен представителями коммунистов и «мирной оппозиции» (левые социал-демократы, выступавшие против войны с СССР). Суд, закончившийся 21 февраля 1945 г., приговорил к тюремному заключению (сроком от десяти до двух лет) восемь политиков военного времени, среди которых были бывший президент Ристо Рюти, премьер-министры Й.В. Рангель и Эдвин Линкомиес, министры Вяйне Таннер и Аугуст Рамсай. В отличие от Нюрнбергского процесса, они были отнесены к разряду «виновников войны», и им не предъявлялось обвинений в военных преступлениях или преступлениях против человечества. Форма и сроки наказаний были значительно более мягкими, чем в других странах, участвовавших в войне на стороне Германии.
Для многих остается неясным вопрос: почему не был привлечен к суду маршал Карл-Густав Маннергейм, бывший главнокомандующий финской армией? Ведь именно он отдал в июне 1941 г. известный приказ, определивший основные цели вступления Финляндии в войну на стороне Германии, которые заключались не только в возвращении территорий, отошедших к Советскому Союзу после «зимней войны», но и в наступлении на Ленинград, а также в захвате значительной части территории Советской Карелии, где был установлен жестокий оккупационный режим.
Судя по всему, решающую роль в непривлечении Маннергейма к суду сыграл Сталин. Как свидетельствует ныне покойный Стефан Смирнов, работавший в те годы в СКК, в своей книге, которая была опубликована в Финляндии в 1996 г. (к сожалению, в России книга не издавалась), сотрудники комиссии собрали в финских архивах веские доказательства того, что Маннергейм не менее, чем Рюти, был виновен во втягивании Финляндии в войну, однако Жданов распорядился, чтобы они хранились только лично у него. Позднее он получил указание (по всей видимости, от Сталина) довести до сведения Маннергейма, который в то время был президентом, что Москва, учитывая его заслуги в прекращении войны (подписание соглашения о перемирии в сентябре 1944 г.), никоим образом не собирается втягивать его в судебный процесс. Маннергейму была дана возможность уйти в отставку с поста президента и уехать в Швейцарию до начала процесса.
Теперь вернусь к вопросу: не наступило ли время простить и реабилитировать лиц, осужденных за войну?
Не спорю, что осужденных можно было бы простить, поскольку им, как уже отмечалось, не предъявлялись обвинения в военных преступлениях и преступлениях против человечества (согласно Конвенции 1969 г., эти преступления не имеют срока давности), а по другим обвинениям они отбыли наказание (хотя и не полностью). Но их реабилитация была бы неоправданной. Реабилитация означает прежде всего, что те деяния, по которым были вынесены приговоры, юридически признаются не имевшими места или что приговоры не основывались на законах, действовавших в тот период. Ни то ни другое не имело места в 1946 г.
С точки зрения международного права осужденные финские деятели были прежде всего виновны в том, что втянули Финляндию в агрессивную войну на стороне нацистской Германии (что бы ни говорили позднее, будто это была «отдельная» война или «война продолжения», имея в виду «зимнюю войну») и со своей стороны принимали участие в планировании, подготовке, начале и ведении этой войны. При этом они нарушили своими действиями как минимум одно международное соглашение, а именно Московский мирный договор от 12 марта 1940 г., по ст. 3 которого Финляндия обязалась воздерживаться от любых агрессивных действий против Советского Союза и не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против него. Кроме того, Московский мирный договор был одобрен сеймом Финляндии и, таким образом, стал действующим законом страны. И он был нарушен, когда Финляндия была вовлечена в агрессивную войну нацистской Германии против Советского Союза.
Когда начинают нарушать законы, дело редко ограничивается нарушением какого-то одного из них. Так произошло и в данном случае. Ни у Маннергейма, ни тем более у Рюти не было опирающегося на Конституцию Финляндии права принимать по этим вопросам решения, связывающие страну. Действуя в обход президента, государственного совета и сейма, Рюти, Маннергейм и другие сделали себя виновными с точки зрения как международного права, так и чисто национальных правовых принципов Финляндии. Поэтому специальный закон об ответственности за войну, принятый сеймом, преследовал цель наказания лиц, виновных в нарушении действующего законодательства страны.
В Финляндии все чаще делаются попытки представить осужденных на процессе в «Доме сословий» как «пострадавших за всю свою страну».
Так, президент Мартти Ахтисаари в декабре 1997 г. на встрече с семьями осужденных заявил: «Народ Финляндии всегда знал, что осужденные в качестве виновников войны не были виноваты. Они, вместе со своими семьями, больше, чем многие другие, заплатили за нашу независимость личную цену».
Конечно, у каждого есть право считать, что кто-то другой пострадал за него. Это – вопрос совести. Но многое зависит от конкретной ситуации.
Если всех советских людей, погибших в войне с Финляндией в 1941–1944 гг., можно считать пострадавшими за весь советский народ, то другое дело – павшие во время «зимней войны». Они пострадали не за свой народ, а из-за тех, кто развязал эту войну. Так же обстоит дело и в отношении Финляндии. С точки зрения интересов Финляндии война, начатая в июне 1941 г., не была нужна ее народу. И поэтому можно с полным правом сказать, что именно народ пострадал из-за тех «господ», кто способствовал вовлечению страны в войну, а не они пострадали ради народа.
Правда, высказывается мнение, что формальная реабилитация и отмена приговоров не нужны. Было бы «оскорблением» предложить вернуть честь осужденным, поскольку они никогда ее не теряли. Ну что ж, такое мнение имеет право на существование, и здесь слово за самими финнами. Кстати, и Рюти, и Таннер похоронены на центральном кладбище Хельсинки, там же, где Маннергейм, Паасикиви и Кекконен.
Что же касается отмены приговоров – а такое мнение, как мы видим, также высказывается, – то проблема здесь значительно сложнее и затрагивает не только финнов, а имеет более широкий международно-правовой и политический контекст. Такой шаг означал бы отход от ряда международных документов, в частности, соглашения о перемирии 1944 г., Лондонского соглашения 1945 г. и последующих резолюций ГА ООН по вопросу о преступлениях против мира, наконец, Парижского мирного договора 1947 г., который предусматривал, в частности, принятие всех необходимых мер для обеспечения задержания и выдачи суду лиц, совершивших военные преступления, преступления против мира и человечности. Пришлось бы в этом случае отменять и закон, принятый финским парламентом в 1945 г. по вопросу о виновных за войну, и соответственно возникал бы вопрос об ответственности тех, кто проявил инициативу в его выработке и кто принимал его. Не говоря уже о тех, кто выполнял этот закон и выносил приговоры.
Напомним в этой связи слова Паасикиви: «Наш народ любит политику демонстраций и внешних проявлений и не думает о том, какую действительно реальную пользу принесут нам такие действия».
Дарья Гармоненко