Григорий Заславский Людмила Зотова. Дневник театрального чиновника. 1966-1970. - М.: 2003, 272 с.
Среднего роста, сухонькая, одетая с какой-то старорежимной официальной аккуратностью, на самый, казалось бы, невинный вопрос мгновенно ощеривающаяся "тысячью орудий" и бросающаяся в бой. Это - Людмила Васильевна Зотова, в прошлом - сотрудница союзного Министерства культуры, заставшая великую эпоху Фурцевой и зафиксировавшая в своем дневнике и все величие, и всю гнусность эпохи. В части, так сказать, ее касающейся.
Судя по тому, как выглядит ее дневник - размером в четверть обычного листа собственноручно сшитые книжицы, - для автора ежедневная писанина была сродни конспиративной подпольной работе. Вряд ли расчет был на последующую, тем более - прижизненную публикацию. Да и публикация вышла под давлением друзей, - чтобы издать дневник за свой счет, Зотова продала часть домашней библиотеки.
Внешне она похожа как раз на Фурцеву - прямая спина и такая же готовность одних защищать, а других - клеймить, в соответствии с собственными представлениями о зле и добре (в предисловии пишет: "Я тоже была винтиком бюрократической машины и до сих пор не решила для себя - полезным или вредным"). Человек принципов, которые были замечены, и потому очень скоро с ответственной работы Зотову перевели на ту, которая не требовала большой благонадежности.
По первым страницам можно вообразить, будто публикация ставит целью расставить всех по местам, задним числом вывести кого-то на чистую воду: в самой первой записи 1967 года Петр Наумович Фоменко называет Товстоногова "мещанским режиссером", в следующей, начала нового театрального сезона, "осаживает" сразу всех тогдашних "величин": "Ну какой Табаков Рылеев? Так, хмурящийся мальчик. Да и сам Ефремов - царь приблизительный". Дальше, со слов Бориса Алперса, пишет о легендарном "Доходном месте" Марка Захарова: "У Мейерхольда все было тоньше (конечно, о степени дарования говорить не приходится)". Но дальше понятно, что цели такой у автора не было. И вообще - перед нами дневник, просто дневник, который автор решился напечатать на склоне лет безо всякой задней мысли: тогда писалось о том, что думалось и переживалось. И сейчас - печатается без купюр и позднего - сегодняшнего - переосмысления.
Дневник Зотовой, надо сказать, вселяет немалый оптимизм. Читаешь - будто бы вчера все написано. От крупных каких-то дел и до мелочей. Прием в честь "Берлинер ансамбля" в Кремлевском дворце осенью 1968 года, сразу после ввода войск в Чехословакию, на который не зовут брехтоведов - "без микробов", сильно смахивает на нынешние кремлевские приемы по поводу или в честь, которые обходятся без вопросов, к примеру, о Ходорковском. Или: "Вечером в 21 час была в ВТО на открытии сезона Дома актера. Полно каких-то нетеатральных людей. Абсолютно отсутствует молодая режиссура, и почти нет молодых актеров, есть старики┘", "в Министерстве ходят всякие слухи о реорганизации, что опять нас сливают с кино, с печатью, с радио, с телевидением. <┘> И весь улей высшего чиновничества дрожит за свои кресла, все не спят, все злые, как осенние мухи". Последняя запись - конца 1967-го! Еще цитата: "Утром смотрела во МХАТе "Дни Турбиных"┘ Скучно, тягостно. Ритм затянут, актеров почти нет┘ Алексея - нет, в главной сцене обращения к батарее только боишься, что вот-вот сорвется голос┘ Вообще как военные они никуда не годятся - и как штатские тоже". Отношение к новому спектаклю (вышедшему не в постановке Варпаховского, о котором речь в дневнике у Зотовой, а Сергея Женовача) у критиков - разное, но в негативных определениях сходство, как говорится, необыкновенное.
Подобные сближения вызывают и грусть: ничто, мол, не ново под луной. И одновременно - вселяют какой-никакой оптимизм: часто негодуя или печалуясь по поводу нынешней нашей театральной бедности, мы, разумеется, не в силах помнить (да даже и знать), что примерно в похожих выражениях досадовали относительно их тогдашних театральных будней современники рождения Таганки и прекрасных дней Анатолия Эфроса, ефремовского "Современника", спектаклей Леонида Варпаховского, Бориса Равенских, Львова-Анохина, etc.
Книга Зотовой - еще и замечательное пособие по тогдашним нравам. А впрочем - не только тогдашним, а вообще человеческим.
Три часа проговорив с Фурцевой и ее замом Владыкиным, Эфрос покинул министерство более или менее успокоенным, а Фурцева мгновенно принялась распекать Владыкина, что "его работники, в частности, инспектор, должны бывать на репетициях и пресекать, так сказать, на корню┘ если что покажется не так".
Можно сказать, исторические анекдоты, дела давно минувших дней. А можно - уроки на будущее.
