Жизнь и любовь Чикатило

Раньше в репертуаре почти любого исполнителя «блатняка» обязательно присутствовала «белогвардейщинка». Теперь она стала мейнстримом, но «блатняк» ведь остался. Те, кто попопсовей, поют про господ офицеров, те, кто поприличней, поют про Первую конную. Что ж, времена меняются, блатная музыка становится все более официозной, вчерашний официоз становится подпольем. Как там у поэта Емелина? Лозунг «Все на борьбу с Деникиным!» актуален, как в 19-м. Белая гвардия проиграла страну и войну, а теперь отыгрывается, теперь и Колчак – замечательный человек. Герой. Он, наверное, и в самом деле герой, но пошел же воевать против своей Родины, против своего народа.

Героями теперь становятся совсем уж одиозные личности. Героями не исследований, не исторических работ, а полуисторических любовных романов. Вот Виктор Мережко снимает 12-серийный фильм про Соньку Золотую Ручку, уже и книжка одноименная вышла. Что-то среднее между дамским романом и я уж не знаю чем – Розенбаумом в прозе, что ли. Потому что не Бабель. Ну не Бабель, и все тут. Много еврейского и воровского колорита, но не Бабель. Тема, конечно, благодатная, фигура, что и говорить, – замечательная. Но откуда столько любви к «королеве воров»?

Вор должен сидеть в тюрьме. А романтика, любовь и страсть, благородные разбойники и разбойницы – как-то не слишком убедительно. Сериал, вероятно, получится интересным – хорошие актеры, меньше, надеюсь, будет пафоса и «страданий». А то уж слишком много слез для воровки: «Пани Мария попыталась отцепить ее, но девочка не отпускала и все повторяла: – Не уходите! Я должна поговорить с вами. Мне надо поговорить. Умоляю! – Мама еще вернется, непременно вернется, – убеждала пани, стараясь увести плачущую девочку. – Таббочка, поверь, маме нельзя задерживаться, она опаздывает. – Да, я опаздываю. Но я вернусь. Обязательно вернусь! Прости меня, доченька. – Соня попятилась в дверь...»

У воровки не может быть детей, у воровки должны быть только срок и статья.

Колчак, конечно, враг, но хотя бы адмирал. Путешественник и исследователь, в японскую воевал. Не вор, а солдат. Солдат, даже если воюет против тебя, все равно заслуживает уважения. А вор есть вор, и больше никто.

Что там следующее? Мелодрама «Жизнь и любовь Чикатило». Или «Холокост» – подарочное издание. И ведь я не шучу. Издают же правозащитники книгу «Антисемитизм для всех». Хорошо хоть не написали – самоучитель. За что боролись, товарищи?