0
696
Газета Проза, периодика Интернет-версия

08.08.2002 00:00:00

Индустрия сновидений

Тэги: Барикко, city


Алессандро Барикко. City: Роман / Пер. с итальянского Е.Дегтярь, В.Петрова. - СПб.: Simposium, 2002, 367 с.

Согласно ревизионистской логике, предложенной йельским критиком Хэрольдом Блумом, автор, испытывая зависимость от сильного предшественника, стремится внутритекстуально уничтожить его путем "кривочтения" - ироничного снижения его поэтического почерка. При этом автор неизменно остается пленником оппозиции между возвышенным, чужим, и профанным, своим, что Блум напрямую связывает с романтическими техниками видения. Поэтому в его терминологии писатели, соперничающие и порывающие с "репрессивными" предтечами, именуются "поздними романтиками". Поздними, поскольку в трактовке Блума для современной инстанции авторства все иерархии сведены к заведомым идеологическим обманкам. Статусная этикетка "позднего романтика" будто специально придумана для Алессандро Барикко, сорокалетнего итальянца с уже устойчивой и громкой мировой репутацией (отчасти из-за умелого маркетингового приспособления его литературных стратегий к запросам глобального рынка), чей третий - после "Шелка" и "Море-океана" - переведенный на русский роман недавно опубликован издательством "Simposium".

В отличие от Умберто Эко, преобразующего (в "Маятнике Фуко" или "Острове Накануне") барочный авантюрно-психологический роман в современный компьютеризованный бурлеск, Барикко подвергает радикальному пересмотру весь спектр предшественников, вообще европейский роман Нового времени: и просветительскую исповедь, и готическую притчу, и модернистскую эпопею, и постмодернистский пастиш.

Романы Барикко - лукавая, пародийно-гротескная и чуть претенциозная игра. Во-первых, его тексты подобны агональному поединку с клише и стереотипами литературной традиции (а также с харизматичными авторами вроде Альберто Савиньо и Итало Кальвино или с признанными тенденциями вроде французского "нового романа"); во-вторых, Барикко предается упоенной игре случайными факторами, совпадениями, роковыми промахами. Кроме того, в изящной игровой манере Барикко уловил склонность современной литературы к лаконичности и минимализму экспрессивных средств, солидаризируясь в этом с Кристофом Батаем, автором "Господина времени". Но Барикко больше увлекает игра не с литературными претекстами, а с чужими сновидениями, не поддающимися ни толкованию, ни каталогизации. Итальянская критика не устает повторять об онейрической композиции его романов: они походят на кристаллические сновидения, откуда устремляются траектории прерывистых, так и не проявленных историй. Языковая ткань Барикко создает оптический эффект застеколья, расплывчатого и туманного; сюжетная канва его романов будто проступает сквозь размытую амальгаму. И "City", и предшествующие романы - индустрия сновидений, поставляющая сны-миражи, кошмары и радения; кроме того, это запутанная лаборатория, где изучается тот невидимый, неосязаемый материал, из коего сделаны, сплетены сны, из коего соткано, согласно Барикко, обыденное человеческое существование.

Романы Барикко не линейны и не цикличны, они разрушают литературные конвенции и заново присваивают их. Подобно Кальвино, Барикко компонует повествование словно из арканов Таро, из самоцельных завязок и увертюр, не предполагающих фабульного развития, - и тем "City" напоминает "Замок скрещенных судеб". Подобно Алену Роб-Грийе, Барикко скрещивает и размыкает сериальные цепочки событий, упраздняя разграничения между вымыслом и подлинным, - и тем "City" отчасти схож с "Ревностью" или "Соглядатаем". Но для "нового романа" или Кальвино литературные эксперименты - ретуширование авторской интенции или непосредственное вмешательство инстанции читателя - не исключали привязок к реальности (пусть и реальности текста); кажется, романы Барикко уже не доверяют какой-либо взаправдашней или фиктивной реальности, предупреждая о неизбежной встрече современного человека с непредотвратимым Ничто, то есть с самим собой. От романа к роману Барикко как бы подбирается к лакановскому Реальному, зондируя и распознавая, что такое Ничто. "City" - роман о все обрамляющем и все пронизывающем Ничто.

Каркасом сюжета оказывается загадочная, сексуально двусмысленная дружба тринадцатилетнего вундеркинда Гульда (шизофренически расщепленного на шаржевых двойников - верзилу Дизеля и резонера Пумеранга) и его неприкаянной гувернантки Шатци Шелл. Оба они обитают вовсе не в реальности, а в изобретенных ими фантазматичных пространствах: Гульд, запираясь часами в ватерклозете, воображает вереницу боксерских матчей, где выдуманный им эгоцентричный честолюбец Ларри рвется обладать Кубком чемпиона мира, а Шатци сочиняет донельзя трафаретный вестерн о затерянном в нигде городке Клозинтауне, кукольно-нелепые жители коего намереваются отомстить легендарному отцу-основателю за похищенное им золото и Время. Но цепь сновидческих фантазмов на этом не замыкается: концовка романа вселяет подозрение, не есть ли сами Гульд и Шатци марионеточные призраки из репертуара болезненных видений матери Гульда, сквозного рассказчика и многолетней пациентки психиатрической клиники.

Амплуа "позднего романтика" позволяет Барикко сатирично, с издевкой преподносить исповедуемые его героями романтические трюизмы - категории Вины, Возмездия, роковой ошибки. Ведь, по мнению Барикко, уроки сосуществования с Ничто избавляют человека и от комплексов исключительности, и от титанических претензий на переустройство реальности. Автор и персонажи в романе Барикко лавируют, перетекают из одного фантазматичного пространства в другое, испытывая не только объективный пессимизм и желчный скепсис, но и апофеоз радостности. Именно оптический дар распознавать Ничто позволяет разгуляться куражу фантазии, позволяет всем и каждому спроектировать собственный, никому не подотчетный City.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Пашинян объявил себя освободителем

Пашинян объявил себя освободителем

Игорь Селезнёв

Власти Армении оказали беспрецедентное давление на оппозицию

0
1049
Белоруссия поможет БРИКС в сфере искусственного интеллекта

Белоруссия поможет БРИКС в сфере искусственного интеллекта

Дмитрий Тараторин

Минск борется с санкционным прессом на всех направлениях

0
919
Государство обещает снизить себестоимость отечественной продукции

Государство обещает снизить себестоимость отечественной продукции

Михаил Сергеев

Правительство признает спад производства в некоторых секторах промышленности

0
1025
Никитин представил в Госдуме совсем краткую программу

Никитин представил в Госдуме совсем краткую программу

Иван Родин

Депутаты единогласно утвердили министра транспорта после пяти вопросов

0
917

Другие новости