Сергей Шулаков
И в шутовской битве комедиантов можно найти символизм.
Питер Брейгель. Битва Масленицы и Поста. 1559. Музей истории искусств, Вена
Грэм Грин. Комедианты/ Пер. с англ. Е.Голышевой и Б.Изакова, А.Ставинской и Н.Рахмановой. – СПб, Амфора, 2008. – 528 с.
Британские интеллектуалы-леваки, с симпатией относившиеся к радикальному социализму советского извода, были востребованы в СССР по профессиональному признаку. Ким Филби в книге «Моя тайная война» прошелся по профессиональным успехам своего коллеги Грэма Грина в том смысле, что его комментарии по поводу входящих документов были неизменно блестящи. Ну и что: Кристофер Марло, Сомерсет Моэм и даже Ян Флеминг на стезе тайных операций тоже славы не снискали. Зато книги Грэма Грина воспринимались как для западной системы диссидентские, и с тех самых пор за их автором тащится шлейф мифов.
Миф первый: Гринландия. Грэм Грин никогда не стремился создать отвлеченный мир, населенный литературными персонажами. После окончания Оксфорда Грин четыре года был помощником редактора «Таймс», а во время войны его привлекли к службе в разведке – опыт таких занятий даром не проходит. В книгах Грина страны всегда реальны, события в них происходят в конкретное историческое время – в «Комедиантах» это Гаити времен правления Папы-Дока, диктатора Дювалье, которое вызывает у автора явное отвращение, в «Путешествии с тетушкой» (вышедшем под одной обложкой с «Комедиантами») – Парагвай. Гринландию придумали британские критики, и охотно подхватили советские специалисты. Действительно, герои Грина схожи своей человеческой двойственностью, трезвые оценки и стремление к гармонии уживаются в них с непременным следованием их собственными, противоречивыми путями. На этот счет писатель выразился вполне конкретно: «Мир, который я, по словам людей, создаю, эта Гринландия – ведь ее не существует! Я не имею дела с фантазией и воображением – только с фактами!» – было сказано в 1966 году, тогда, когда вышли в свет «Комедианты». Грэм Грин отдавал себе отчет и в том, насколько его романы соотносятся с реальной политической ситуацией. В интервью Валентине Ивашевой, опубликованном ею в книге «Английские диалоги» в 1971 году, Грин говорил о своем новом по тем временам романе «Комедианты»: «Этот роман вам понравится, эта книга политически тенденциозная». «Грин, – добавляет исследовательница, – употребил термин engaged – «ангажированный». Конечно, Грин ставил перед собой и чисто литературные задачи, говорил, что испытывает желание «противопоставить нечто Вирджинии Вульф». Однако его книги были настолько реалистичны, что на «Комедиантов», а эту книгу сам писатель считал особенно удавшейся, помимо рядовых, как мы с вами, читателей откликнулись и конкретные исторические персонажи. Диктатор Дювалье по прозвищу Папа-Док, правивший на Гаити, рассылал по дипломатическим каналам бумагу, в которой именовал Грина «наемным писакой», «негрофобом» и даже почему-то «садистом».
Спускаемый аппарат корабля "Союз" после посадки. Фото из архива NASA |
Распад конкретной Британской империи, а не абстрактной Гринландии волновал Грина не меньше, чем Черчилля или, скажем, Ивлина Во. Черчилль пил, Ивлин Во смотрел изнутри, создав совершенно душераздирающий роман «Возвращение в Брайдсхэд», а Грин все больше увлекался протестным додумыванием левых идей.
Миф второй: Грин – молот католицизма. Писатель достаточно четко высказался о своей религиозности – Бог, которого он в одном из произведений называет Королем, живет в сердцах тех, кто в него верит. Это прямой протестантизм, отрицание обрядов, но не священников с их деятельностью – и в конце концов Церкви, но не Бога. В 1938 году Грину была заказана книга о религиозных преследованиях в Мексике. Работа над этим заказом привела писателя к раздумьям о «теологии освобождения». В «Комедиантах» доктор Мажио – коммунист-католик, «католицизм, – говорит он, – шире папства». Но: «Я предпочту, чтобы на моих руках была кровь, чем вода, которой умывал руки Понтий Пилат». Раздумья эти привели Грина к парадоксальному выводу: «Я не представляю, как Восток (социалистический, выражаясь устаревшим, но кратким термином, лагерь) сможет самоопределиться┘ без какого-то сочетания коммунизма и христианства».
О встрече с Папой Римским Павлом VI, который был с Грином весьма любезен, писатель рассказывал с удовольствием. Папа, по словам Грина, выразился вполне в духе сестринской католической церкви: «Мало ли дураков на свете!» Грин сознательно принял католичество и, даже разочаровавшись в некоторых его аспектах, продолжал оставаться верующим человеком.
Питер Куэннел, одноклассник Грэма Грина, также ставший писателем, так определил его личность и творчество: «Из него получился бы отличный Пьеро для комедии дель арте┘ прячущий под довольно унылой маской огромную способность цинично острить», – это, так сказать, одна сторона медали. Другая видна из слов самого Грина: «Подсознание очень часто определяет больше того в нашем творчестве, чем мы готовы подчас сами признать». В предисловии Виктора Топорова к двум романам, изданным под одной обложкой, и о Гринландии, и о проблемах Грина с католицизмом говорится достаточно подробно. Тем не менее они сами по себе способны дать полное представление о Грэме Грине как британском писателе с его политическими, литературными, религиозными и личными симпатиями. «Комедианты» и «Путешествие с тетушкой» объединены не только жанром путешествия, героями: мать Брауна в «Комедиантах» и тетушка Пуллинга в «Путешествии┘» – почти один и тот же персонаж. В сюжете и стиле много от плутовского романа. Но, несмотря на ироничность текста, к этой книге Грин относился очень серьезно. Книга вышла в свет под новый, 1970 год, и тогда же Грин ворчал: «Она о смерти». Не то чтобы хочется, осмелев, спорить с писателем в его оценке, просто по прошествии времени и событий любое значительное произведение приобретает более обширный, весомый контекст, чем предполагает авторский взгляд на свежую книжку, – это феномен известный. Сейчас «Комедианты» и «Путешествие с тетушкой» заиграли посткапиталистическими тонами. Кризис современного либерализма налицо, и герои Грина словно говорят нам, что и он не вечен, что примерно такие процессы со сходными эмоциями люди уже пережили, переживем и это.
