Андрей Мирошкин
Олег Сивун. Brand: Поп-арт роман. – М.: КоЛибри, 2009. – 256 с.
Что наша жизнь? Вереница брендов: от вывески родильного дома до фирмы ритуальных услуг. Обитатель современного мегаполиса живет в мире торговых марок. Именно по первым буквам известных брендов дети ХХI века изучают алфавит. Молодой писатель Олег Сивун, не мудрствуя лукаво, составил свой «поп-арт роман» из 26 глав (по количеству букв латинской азбуки) и каждую букву проиллюстрировал брендом – из числа всемирно известных. Получилось краткое путешествие в мир потребительских иллюзий, в страну звучных коммерческих имен. Что ж, для понимания современной жизни этого вполне достаточно. Все тайны мироздания, на постижение которых писатели прошлого изводили тонны бумаги, теперь легко умещаются на бирке новой вещи, купленной на распродаже в супермаркете.
Дебютное произведение Олега Сивуна опубликовал в прошлом году «Новый мир» – правда, оставив отточия на месте некоторых глав (Dolce & Gabbana, Putin и др.). Но даже и в таком виде книга произвела впечатление на генералов литпроцесса и была удостоена Новой Пушкинской премии в год 210-летия поэта. Пушкин, кстати, – тоже вполне достойный бренд. Характерно, что книга выпущена именно под маркой «Иностранки». Автор романа родился в Питере, много лет жил в Германии, повидал мир. Текст написан и впервые издан на русском языке, но изобилует (начиная с заголовка) иностранными словами. Структурной основой книги, как уже было сказано, послужил латинский алфавит. Кроме того, герой сочинения – истинный космополит, абориген мегаполисов и пожиратель лейблов.
Brand, в сущности, доводит до завершающей точки (а подчас и до гиперболы) актуальные художественные концепты последнего времени. Традиционный роман, говорите, умер? Вот вам роман, в котором совершенно нет ни «сюжета», ни «конфликта», ни «характеров». Книга Сивуна – этакое словесное воплощение визуальных опытов Энди Уорхола. Недаром глава, посвященная этому художнику-бренду, открывает книгу. (Из российских «прототипов» можно вспомнить Гришу Брускина с его «Фундаментальным лексиконом», этой иконой арт-концептуализма.)
Говорите, «смерть автора»? Роман Сивуна написан так, что автором его мог быть любой мало-мальски думающий современный человек, среднестатистический культурный обыватель и активный потребитель.
Говорите, новому роману не нужен герой? Вот тут-то начинается, пожалуй, самое интересное. Герой (повествователь) у Сивуна – это такой предельно обезличенный, лишенный всяких индивидуальных примет «гражданин вселенной». Он живет в мире копий, ремейков, палимпсестов и миксов, в мире ритейла и секонд-хенда. Сущности в этом мире вытеснены надписями на ярлыках. Внутрь заглядывать незачем: все необходимое человеку говорят бренды. Список брендов – не просто азбука «человека потребляющего» (как это будет по-латыни?..), это – библия общества эпохи духless. Борется ли герой с этим положением дел? Ничуть: он испытывает комфорт и даже определенное культурологическое удовольствие, плавая в океане ксероксов, макдоналдсов, кодаков, джеймсонов, эсквайров. Герой – плоть от плоти этого мира, он – его капризное, утомленное и пресыщенное дитя и одновременно его диагност и аналитик. Трудно вспомнить героя новейшей прозы, в такой степени слившегося (до полной неразличимости) с внешней средой. Хотя себя он называет человеком 90-х, в меру отставшим от жизни┘
 Современный герой – марионетка, сотканная из брендов. Александра Экстер. Марионетка. 1926. Из книги "Художники русской эмиграции" (М.: Искусство-XXI век, 2005) |
Герой – эрудированный неглупый представитель «среднего класса» – изобретательно рефлексирует на темы брендов, не подвергая, однако, сомнению базовые законы брендосферы. (Жаль, нет Лотмана, чтобы описать ее во всеоружии семиотической науки.) Эта книга – попытка довести процесс перманентного потребления до уровня искусства. «Нравится – не нравится», «интересно – неинтересно» – вот рефрен этой своеобразной «исповеди сына века». Каждую главу здесь завершает «бонус» – сценарий вымышленного рекламного ролика данного бренда. Все справедливо: в начале было слово (имя бренда), в конце – телевизионный кадр.
Но роман на самом деле незримо несет в себе мощный антибуржуазный заряд. Прикидываясь «человеком без свойств» и синтетической куклой, герой/повествователь на самом деле имитирует и жестоко пародирует тот порядок, в котором царствуют люди-ксероксы, а жизнь легко умещается в рекламный ролик знаменитой фирмы. Говоря от лица пустоты, герой эту самую пустоту выворачивает наизнанку, демонстрирует ее безжизненность и одномерность. Базовый прием концептуализма и поп-арта срабатывает здесь в полной мере. Уроки Уорхола автор усвоил отлично и развил весьма творчески. Повелитель брендов оказывается на деле их рабом.
«Если мне нужна копия чего-то, я иду в интернет или включаю Xerox. Мне не нужен никто, мне нужна машина, которая создаст мне копию <...> Мы теперь можем бесконечно делать копии книг, фильмов, песен, картин, самих себя, и это будет продолжаться до тех пор, пока не закончится краска в Xerox’e, пока не перестанут издаваться книги, пока не прекратят записывать музыку и писать картины. Все это закончится тогда, когда мы все сами себя начнем ненавидеть за то, что мы не можем быть самими собой, что мы не можем быть оригиналами самих себя. Это произойдет, быть может, гораздо раньше, чем мы успеем прослушать все 15 000 песен из своего iPod’a».
Яркие и вкусные цитаты из романа можно распечатывать на принтере и вешать над рабочим столом в своем офисе, где люди по-прежнему гибнут за бренды.
