Тоска и гламур в современной России

Даниелу, школьницу из Молдавии, бросила мать. Она уехала в Италию на заработки и не вернулась.
Фото Виктории Ивлевой, журнал OjodePez, № 11 Russia

Чтобы прорваться к гражданам своей страны, нужно как минимум получить иностранный сертификат качества. И это касается не только философов, писателей и поэтов. В XXI веке постигла эта участь и фотографов, которые тоже приходят к русскому зрителю окольной дорожкой.

Речь о выходе в Мадриде журнала OjodePez/«Рыбий глаз», тематический выпуск которого называется Russia: Tell me your story! и полностью посвящен российской документальной фотографии. Он появился на свет в ноябре 2007 года. Для группы публикуемых фотографов это издание стало знаковым событием, выходом на международную арену. До этого отдельные работы русских мастеров появлялись лишь в словакском журнале о восточноевропейской фотографии Imago.

В соответствии с политикой OjodePez подготовкой каждого выпуска занимается «приходящий» редактор. Так, концепцию русского выпуска полностью подготовила Ирина Чмырева. В журнале собраны работы 15 фотографов из России, Австрии и Нидерландов. На самом деле, если посмотреть на имена – Валерий Нистратов, Валерий Щеколдин, Виктория Ивлева, Павел Смертин, – то становится понятно, что по происхождению почти все они русские.

На презентации «Рыбьего глаза» представили мультимедийную и бумажную версии журнала № 11 Russia. К слову сказать, последнюю решился приобрести не каждый, поскольку цена составила 890 рублей. Но скорее всего овчинка выделки стоит. Подборка работ, описывающих русскую жизнь, – это, во-первых, жесткий трэш, взрыв и электрический шок. Во-вторых, острота концепта и, в-третьих (как же без этого!) вечная и неизбывная русская тоска.

Открывает журнал серия Александра Гронского. Это мучительная пустота, однообразие, но при этом урбанистический драйв типовых многоэтажек, станций метро, заборов с сеткой-рабицей, строительных кранов. Страдание автострад. Привычный автобус с зелеными полосками разбрызгивает дорожную грязь. На стоянке у гипермаркета томятся тележки для товаров. Человеческие персонажи вещного мира специально размыты, не играют решающей роли. Человек – песчинка, пожираем цивилизацией.

Подборка Николая Кулебякина «Окна» – это Москва, взгляд изнутри, замкнутый на своей предметно-комнатной сути. Ателье художника на Покровке, растрескавшиеся рамы, вид сквозь пыльное стекло на безразличную улицу. На другом снимке – зеленая картинка Чистых прудов за окном создает резкий контраст выступающим на первом плане ребрам батареи, холодной спинке железного стула. Натюрморт борется с пейзажем.

Но еще серьезней у Александра Русова в серии «Медведково. Тихая жизнь и конец». Тоскливый быт блочных хрущевок. Девушка, похожая на Уму Турман, с чашкой в руках на старом диване замирает, вперившись взглядом то ли в пустоту, то ли в телевизор. Это часто одно и то же. Кто она – зомби или героиня пьес Метерлинка? Мать с дочерью устремляются к окну, стараясь рассмотреть солнечный свет, которого нет на черно-белой фотографии. Ребенок застывает в процессе игры среди разбросанных деталей железной дороги – рельсов, ведущих в неизвестность.

Это только малая толика. Есть еще замечательные творения Виктории Ивлевой: пейзажи новостроек из Астаны в Казахстане, одинокая 12-летняя школьница, оставленная матерью. Есть зарисовки крестного хода в исполнении Павла Смертина. На одной из его работ зрительный эффект так силен, что раскинутый над головой женщины воздушный платок кажется простирающимся горным пейзажем. В работах Валерия Нистратова – блеск и пустота гламура: красный атлас занавесов, меха и позолоченные ридикюли, черные «Вольво», мрачные секьюрити и венчающий все это властный знак доллара.