Посередине нас

Книга стихов Павла Нерлера – практически ПСС (полное собрание сочинений).

Небольшой изящный томик с подзаголовком «Стихи 1970–2012 гг.» оказался таковым, ибо автор еще на заре творчества выработал такие вполне определенные и весьма строгие критерии: «безжалостное отсеиванье и вычеркиванье строк, строф, стихотворений и целых циклов».

И мне вспоминается, как 35 лет тому назад в редакции «Литературной газеты» появлялся молчаливый, строгого вида юноша с очередной подборкой стихов в ожидании долгожданной публикации. Его строка «Я ищу в Кубачах Кубачи» занозой засела в моей памяти и порадовала своей неистребимостью во время изучения уже этой книги.

Между тем жизнь брала свое. Развалилась тяжеловесная советская империя. Разрешили издания Осипа Мандельштама. Его неутомимый пропагандист Павел Нерлер стал председателем Мандельштамовского общества при РГГУ, а потом и вовсе надолго исчез с литературной орбиты.

Уехал на долгие годы за границу. И перестал писать стихи. Его поэтическая аскеза длилась чуть ли не четверть века. Сам автор связывает второе рождение со смертью близких людей: отца и друга (Жени Пермякова). Мне хочется думать, что как Антея силой его наделяла родная земля.

Пространство всегда привлекало географа и историка Нерлера своей предметной близостью и одновременно непостижимостью. Старый Крым, Коктебель, Тбилиси, Кубачи, остров Врангеля, Умань и Бабий Яр… Все эти места не просто повод для медитации или возможность мощной духовной подпитки, все это так, но главное – метафизическая соединенность, когда выброс энергии, словесного ростка (или сигнал погудки, по автору) оставляет зримый след в душах пристальных читателей.

Иногда и конкретика необязательна:

Есть близорукие высоты –

сквозь дымку брезжит 

шапка льда, –

недостижимые, как ноты

контроктавы для альта.

Ты прозевал своё призванье,

ты сам жар-птицу упустил.

В полнеба вспыхнуло сиянье –

ты спал, не набираясь сил.

Всему отыщутся причины,

всё вытерпит незрелый стих.

Есть недоступные вершины –

они у самых ног твоих.

Время в стихах Павла Нерлера редко бывает конкретным героем и поводом, как, например, у Павла Антокольского. Оно чаще ассоциативно подводит читателя к нравственному выбору, к размышлению, что и является подлинной стратагемой стихотворца. Семен Липкин в своем отзыве на стихи Нерлера очень точно заметил: «Стих – слово – так воплощается в предмет, что и мартовская пашня кажется вчерне написанной строкой, а кувшин с недопитым вином, как живое существо, то засыпает, то просыпается… Стихотворец понимает, что пространства им исхоженные, живут во времени…»

Особого разговора заслуживают переводы, включенные в эту книгу наравне со стихами автора. Произведения Вильяма Шекспира, Галактиона Табидзе, Генриха Гейне воссозданы достоверно и мастерски. А многочисленные (относительно) переводы из Райнера Марии Рильке просто хороши. Их можно читать и перечитывать, они существенно пополняют русскую рилькеану. Вот один из них:

Смерть велика,

а мы лишь целина.

Не охранят смеющиеся маски

От неподкупных, 

неподвижных глаз.

Порой, посередине жизни, 

без опаски

Плывём и философствуем, 

– она

Меж тем уже плывёт –

посередине нас.

Но нам сегодня был важен разговор о стихах Нерлера (в миру Поляна), а в книге помимо отзыва Липкина есть еще таковые Льва Озерова и Арсения Тарковского. Вплетем и мы свою веточку в его победительный венок.