Александр Механик ВО ВРЕМЯ дискуссии, развернувшейся вокруг нового - старого гимна, несмотря на всю ее остроту, никто из участников дискуссии не задался вопросом, а почему события последних десяти лет, столь радикальным образом перевернувшие Россию, не отразились в музыке, не привели к рождению своего гимна - "Марсельезы" новой России.
Революция без гимна. Что это означает? Чтобы ответить на этот вопрос, надо ответить по крайней мере еще на два. Каков был характер событий последних десяти лет, которые многие называют революцией? И что есть революционный гимн? Я бы сформулировал ответ на второй вопрос так. Это музыкально-поэтическое отражение основных идей революции. Значит, чтобы ответить на другие из поставленных выше вопросов, надо в первую очередь попытаться сформулировать идеи, ставшие знаменем революции.
Отмечу, что, двигаясь в своем анализе именно таким образом: от первых идей демократической революции через их реализацию в политической практике последнего десятилетия, мы сможем понять и существо нынешней политики, и, возможно, ответим на вопрос, кто вы, мистер Путин, столь часто звучавший в начале его правления. И на который до сих пор нет достойного ответа. Потому что Путин, бесспорно, порождение этой революции. Ее, как говорили ранее, плоть от плоти.
Итак, об идеях нашей революции. И тут я останавливаюсь в недоумении. Потому что если попытаться их сформулировать, то выяснится, что до 19 августа 1991 года они были одни. А после оказалось, что они другие. Произошла подмена, которую многие, если не большинство, даже не заметили, т.к. были ослеплены самим фактом революции. Разрушение КПСС, а затем и СССР было таким шоком, что большинство участников событий того времени ни на что другое не обратили внимания. В том числе и на подмену идей. Тем более что психологически значительная часть участников тех событий были к этому готовы.
Говорят, что наша революция была революцией сверху. И это так. Наша революция действительно была начата сверху, но ее начало было подготовлено всем ходом событий после XX съезда. И провозгласили ее люди, которые еще с тех времен думали о новом качестве социализма. "Пражская весна" была первой зарницей той революции.
Я не обсуждаю сейчас степени реализуемости в советских условиях идей пражских реформаторов. Или вообще степень реализуемости концепции "социализма с человеческим лицом". Но именно эти идеи пронизывали все общество. Достаточно было их поднять на знамя перестройки, чтобы миллионы последовали за ним. Но в одну реку нельзя войти дважды. Оказалось, что нельзя войти дважды и в реку общественных ожиданий и идей. Тем более в эпоху всеобщего скепсиса и иронии. Они как ржавчина разъедают любую "метафизику".
Замечу, что одно из коренных отличий российской жизни от западной заключается в серьезном отношении к иронии. Именно поэтому ирония как общественное настроение смогла вначале разрушить систему, а затем и идеи перестройки. Потому что для нас ирония - не одно из проявлений жизни, а сама жизнь. Жизнь как постоянная самоирония. Мы живем как бы "внутри" иронии.
Наше время называют эпохой постмодернизма именно потому, что на смену "метафизики" пришла ирония. Но Россия, как всегда, восприняла идеи новой эпохи в преувеличенном и карикатурном виде. Применительно к России мы можем говорить даже не об иронии как основе общественных настроений, а об юродстве, разрушающем общественные отношения.
Путч в августе 1991 года стал той "растяжкой", на которой споткнулся процесс перестройки и нового шестидесятничества. Теперь остается только гадать, удалось бы довести перестройку до конца методом бесконечного лавирования или любой "камешек" на этой дороге должен бы привести к взрыву глубоко задавленного 70-ми годами тоталитаризма, крестьянского социального эгоизма. Думается, что перестройка в этом смысле была обречена. Да и чего другого можно было ожидать в стране, любимой песнью которой была песня "О зайцах". "А нам все равно". Должны были только найтись идеологи, способные обосновать эти глубинные настроения на языке шестидесятничества. Так, чтобы процесс смены идей носил естественный характер. И такие идеологи нашлись. Команда Гайдара-Чубайса. Не зря и Гайдара, и Чубайса постоянно тянет на реминисценции с большевизмом: "Государство и эволюция" Гайдара, ВЧК и новый план ГОЭЛРО Чубайса. Ну чем не "комиссары в пыльных шлемах". Постмодернизм вообще характерен скрытым цитатничеством, вплетенным в новый культурный и литературный контекст и приобретающим в силу этого иронический характер. Но если свести все идеи поставгустовской России к максимам, то их можно сформулировать так: "Каждый спасается сам" и "Экспроприируй ранее экспроприированное".
Поражение путча 1991 года, который сам выглядел как водевиль, а его герои как юродивые, обнаружило хрупкость шестидесятничества в новых условиях. Идеологией новой эпохи стал либерализм, понятый как крутой общественный эгоизм. Ироническое отношение к "метафизике" приняло чисто русские формы отрицания любой нормативности. Езда на красный цвет, вызывающее нарушение правил дорожного движения даже государственными чиновниками, более того, борьба с этими правилами в Государственной Думе могут считаться символами российского "постмодернизма" и последней российской революции.
В начале века марксизм в политике и модернизм в культуре попали в России на крестьянскую почву недавнего рабства и приняли форму сталинизма и соцреализма. В конце века либерализм в политике и постмодернизм в культуре попали в России на посткрестьянскую почву недавно урбанизированной страны и приняли формы крутого общественного эгоизма и цинизма.
Можно ли эти идеи отразить в музыкально-поэтической форме? Только если действительно в часто упоминаемой "Мурке", или в тех же "Зайцах", или, наконец, в "Цыпленке". Но все-таки государство, как к нему ни относись, не может принять "Мурку" или нечто подобное в качестве гимна. А поскольку будущее страны все еще покрыто мраком, остается апеллировать к прошлому. Отсюда естественное решение: александровско-михалковский гимн. Уж если у Чубайса ГОЭЛРО, и это не задевает либеральную интеллигенцию, то у Путина "Союз нерушимый...". Уж постмодернизм со скрытой иронией и цитатничеством, так постмодернизм. И разве сам Путин, бывший "сотрудник", как общественное явление, как, в этом смысле, "цитата" из прошлого, не укладывается в этот образ современной эпохи? И в этом нет ничего обидного для президента. Такова логика любой революции. В конце концов и Наполеон был "цитатой", но он сумел прочитать свою "цитату" так, что перевернул окружавший его мир. С той разницей, что Наполеон мог "цитировать" не только монархию, но и революцию. А Путину в этом смысле нечего "цитировать". Потому что у нашей последней революции весь период ее героического развития от "взятия Бастилии" до "термидора" свелся к трем августовским дням 1991 года.
Окружение президента в настоящий момент составляют тоже люди "цитаты", бывшие гэбисты, и они чутко уловили постмодернистский привкус политики и практики последних лет. Тем более что политическая полиция эпохи распада империи само по себе учреждение постмодернистское. Налицо все признаки: отсутствие ценностей и смысловой ориентации, кризис веры, распад общественных связей. А присутствие в этой команде бывшего диссидента г-на Павловского показало, что и диссиденты, носители общественных идеалов той же эпохи, прониклись теми же настроениями. По крайней мере часть из них. И участие Павловского в создании Потешной партии было знаковым.
"Все игра". Но в этом кроется глубочайшая ошибка команды и опасность для президента. Постмодернизм - такая же забава узкой интеллектуальной элиты нашего времени, как российский футуризм в двадцатых. Высшая школа экономики, в которой создана Потешная партия, по замыслу и кругу преподавателей - лицей для будущей российской элиты. Воспитывать ее в духе политической игры - глубочайшее заблуждение. Когда заговорят реальные интересы широких социальных слоев, не олигархов и высших бюрократов, "распродающих империю", а именно "масс", как говаривали в тех же двадцатых, игры кончатся. "Массы", осознавшие свои интересы, перестают понимать цинизм и иронию.
И здесь стоит отойти от традиционного сравнения нашей эпохи с эпохой великих революций: Французской 1789-го или Русской 1917 года. На наш взгляд, здесь значительно больше аналогий с Ноябрьской революцией 1918 года в Германии. А точнее, с последствиями ее фактического идейного поражения, одними из которых в духовной сфере стали цинизм, безыдейность и иррационализм правящей элиты, породившие в конце концов фашизм. Но если там ему противостояли, к сожалению, неудачно, социал-демократы и коммунисты, то в современной России правому радикализму противостоит только всеобщая апатия. Потому что российские либералы - циничны, российские коммунисты - иррациональны, остальные - безыдейны. А ведь еще вождь пролетариата высказывал мысль, что в условиях России стихийное развитие общественной жизни порождает только черносотенство.
Мы удивляемся отсутствию инвестиций в нашу экономику. Но деньги вкладывают не в экономику вообще, а в конкретную страну. А кто будет вкладывать в страну, которая пронизана скепсисом и цинизмом. Серьезный экономический прогресс нуждается не только в деньгах, но и в обстановке демократического общественного подъема.
Дарья Гармоненко 