Кира Латухина В понедельник базирующаяся в Нью-Йорке международная организация Комитет в защиту журналистов направила президенту РФ Владимиру Путину письмо с просьбой взять под личный контроль расследования убийств журналистов в России. Таких случаев за последние годы американцы насчитали 15. Из них «заказных по стилю» – 11, связанных с профессиональной деятельностью – 4.
Таким образом комитет отметил ровно месяц со дня уличного расстрела главного редактора российской версии журнала «Форбс» Пола Хлебникова. Напомним: сразу после этого происшествия комитет направил схожее послание Путину с просьбой о тщательном расследовании. А ранее, в мае, причислил Россию к десятке стран, где журналистам приходится тяжелее всего, причем именно в смысле давления на прессу.
В письме за подписью исполнительного директора комитета Энн Купер отмечается «многолетняя практика страшного разнузданного насилия против журналистов в России, которая подрывает репутацию страны на мировой арене и лишает российских граждан независимой журналистики – необходимого атрибута демократии». Американцы не пожалели «добрых слов» в адрес российского правительства, которое, как говорится в заявлении, «неоднократно игнорировало существенные доказательства и свидетельства», в частности, в деле об убийстве двух известных журналистов в Тольятти. В заключение комитет призвал российского президента «задействовать все ресурсы», чтобы убийцы понесли наказание. «Ведь до сих пор никто не был привлечен к суду за эти убийства», – недоумевают в комитете, прямо говоря, что внимание правительства к расследованию станет лучшим подтверждением приверженности России принципу верховенства закона и основам демократии.
В российском «Фонде защиты гласности» на положительный результат усилий международных правозащитников не надеются. «Это внутреннее накопление отрицательных эмоций в комитете, – прокомментировал ситуацию «НГ» директор фонда Алексей Симонов. – Когда ты ничего не можешь сделать по одному, по второму... по пятому поводу. Мы с вами по-прежнему живем в перевернутой стране, где Путин отпишет соответствующее указание Устинову, Устинов отпишет свою бумагу в местные прокуратуры, а местные прокуратуры отпишут в районные, которые такими делами уже давно не занимаются».
Больше надежд, как ни странно, фонд возлагает на Генпрокуратуру, с которой, по заверениям Симонова, в последнее время стало легче наладить контакт. Работники фонда уже два квартала регулярно направляют туда списки погибших и случаев криминального насилия над журналистами – за период с 1 января по 30 июня в списках уже фигурируют 34 фамилии.
Через некоторое время, по словам Симонова, из Генпрокуратуры приходит комментарий: расследование продолжается по всем направлениям. Вот только почти никогда, жалуется Симонов, ответ не бывает окончательно ясным: «В одних случаях не хотят, в других – не могут». Сегодня правозащитники рады и таким известиям: еще совсем недавно ответ чиновников был неизменен – «дело закрыто в связи с отсутствием подозреваемых».
Комментируя письмо комитета, Симонов удивился подсчетам американских коллег: установить – стал журналист жертвой «заказа» или просто выполнения своих обязанностей – весьма непросто. Международные правозащитники настаивают на том, что квалифицировать деяние должны правоохранительные органы. Российские же – склонны меньше доверять отечественному следствию и правосудию, национальные особенности которого Симонов характеризует следующим образом: «Сказать, что человек погиб в связи с отправлением своих профессиональных обязанностей, можно только тогда, когда дело более или менее расследовано. А у нас есть огромное количество спущенных на тормозах дел, в которых так и не выяснилось, что же имелось в виду. Четкость и ясность есть по единицам случаев, когда уголовные дела не связаны с профессиональной деятельностью. Узнать, заказные это убийства или нет, – еще сложнее».
