Бахтияр Тузмухамедов На днях генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, беседуя с журналистами у дверей зала заседаний Совета Безопасности, поведал об отчаянной ситуации, сложившейся с авиационной поддержкой развертываемой ООН международной операции в суданской провинции Дарфур. «Нам необходимы вертолеты, без них мы не сможем защитить и обеспечить всем необходимым не только гражданское население, но собственные силы. Но мы не получаем их, что ставит под угрозу всю миссию. Ни одно государство, к которому я обращался, ничего не пообещало».
После операции ООН в бывшей Югославии миссия в Дарфуре должна стать не только крупнейшей, но и первой гибридной операцией, проводимой ООН совместно с региональным объединением – Африканским Союзом. Авиационная поддержка – как для доставки грузов, перемещения персонала, эвакуации раненых и больных, так и для боевого прикрытия – критически важный элемент.
Мне уже не раз приходилось писать о том, что участие в таких операциях – важнейшая публичная функция государства, влекущая не только политическую, но и экономическую выгоду: это деньги за предоставляемый персонал, арендная и амортизационная плата за военную и прочую технику, наконец, приработок военнослужащим. Однако вклад России остается недостойно малым: по числу участвующих в операциях ООН военных и сотрудников полицейских формирований мы находимся на 44-м месте между Румынией и Словакией и на последнем среди постоянных членов Совета Безопасности.
Однако вот данные иного рода. В период с 2002 по 2006 год Россия лишь однажды уступила первое место среди основных поставщиков товаров и услуг для операций ООН по поддержанию мира. При вкладе государства в регулярный бюджет ООН в 1,2%, а в бюджет операций – 1,5% доля нашего частного сектора в сумме контрактов за этот период доходила до 16%.
Из расходов ООН на обеспечение операций по поддержанию мира главной статьей являются авиатранспортные услуги. Помните, в начале ноября из Либерии пришли печальные известия о катастрофе вертолета, принадлежавшего российской авиакомпании «ЮТэйр»? Экипаж и техника не левачили в далекой стране, а работали по контракту с ООН, выполняя гуманитарные задачи в интересах международной операции.
«ЮТэйр» занимает ведущие позиции среди компаний разных стран, выполняющих авиатранспортные работы в интересах ООН, и на этих позициях она оказалась в результате острой конкурентной борьбы, хочется верить, что при поддержке государства. Однако не будем забывать, что, зарабатывая на контрактах с ООН немалые деньги, она платит в госбюджет немалые же налоги, возвращая средства, ушедшие на погашение нашего взноса в ООН. Заказывая под эти задачи технику у отечественного производителя (а в миссиях используются Ми-8, Ми-17 и большегрузные Ми-26), компания поддерживает наших вертолетостроителей, пусть даже последние по понятным причинам в первую очередь стремятся выполнить экспортный заказ. А какой самолет сможет доставить на дальние расстояния до четырех вертолетов Ми-8 за один рейс, как не Ан-124 «Руслан»? Соответственно подряжается отечественная же авиакомпания «Волга–Днепр», успешно эксплуатирующая эту технику.
Государство – огромный, сложный, медлительный механизм. Для того чтобы решить вопрос об отправке Министерством обороны в тот же Дарфур вертолетной группы боевых Ми-24 (в свое время они успешно поработали под флагом ООН в Сьерра-Леоне) или транспортно-боевых Ми-8МТ (сейчас такие действуют в составе Миссии ООН в другом районе Судана), требуется уйма согласований. Да и лишняя работоспособная техника и подготовленные для полетов в особых условиях экипажи могут попросту не найтись. А коммерческая организация с отличной деловой репутацией, опытными пилотами и техниками – тут как тут, разве что боевые задачи ей решать нельзя.
Современные комплексные, многокомпонентные операции ООН требуют не просто значительных масс военнослужащих и полицейских, но во все большей степени узких специалистов. Однако мало найдется, к примеру, национальных ведомств внутренних дел, которые с готовностью отпустят на шесть месяцев опытного детектива, баллистика или судмедэксперта. Но я знаю профессионалов, которые, вернувшись из международной миссии в Россию, в родной ГУВД, так и не находили себе места (или им не помогали его найти) и оказывались в службе безопасности какого-нибудь банка или торгового предприятия, а один, не поверите, даже стал директором детского театра.
А что, если этих специалистов, ушедших в запас из органов МВД или из военного ведомства, но здоровых и полных энергии, объединить в пул, подробные данные об их опыте и навыках заложить в базу данных, предоставив ее ООН, чтобы организация могла выбирать тех, кто ей особенно нужен для конкретной операции? Поддержка государства для продвижения своих кандидатов, конечно же, не помешает и здесь. И пусть по «валу» предоставляемого государством персонала мы будем отставать, наши люди, оказавшиеся в миссии помимо официальных органов, как и коммерческие структуры, станут работать на репутацию страны.
