В России упростят конвоирование опасных преступников

Тюремные караулы устали стойко переносить тяготы и лишения внутренней службы. Фото PhotoXPress.ru

Правительство РФ внесло в Госдуму поправки в закон «Об учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы» (УИС). Уточняются некоторые правила конвоирования осужденных и обвиняемых, упрощающие для тюремщиков процедуры обращения с опасными преступниками. Например, их можно в любой момент заковать в наручники и не считать это применением спецсредств. Конвоиры не должны будут немедленно сообщать об этом своему начальству, а то – ставить в известность прокуратуру, которая имеет право проверять такие инциденты. В состав контингента, с которым разрешат обращаться жестче, попали и фигуранты отдельных «политических» статей Уголовного кодекса (УК). Например, о массовых беспорядках или экстремистских проявлениях.

Законопроект правительства был разработан Минюстом и Федеральной службой исполнения наказаний (ФСИН), похоже, при обоюдном согласии с необходимостью упростить обращение с тюремным контингентом в ходе конвоирования как уже осужденных, так и еще обвиняемых. В пояснительной записке подробно сказано о том, по каким причинам караулы ФСИН давно устали заниматься многими тысячами заключенных. О ключевом же направлении нынешних изменений закона об учреждениях и органах УИС там говорится вскользь.

Зато обращено много внимания на то, что решено запретить надевать наручники женщинам и в условиях уличного конвоирования среди толпы людей. При этом речь идет о средствах ограничения подвижности любых типов, включая, видимо, и пресловутые «браслеты оперативные специальные «Нежность». Однако тут же указано, что гуманная норма согласована со ст. 31.1 данного закона. А там записано, что спецсредства можно применять даже к явно беременным: при вооруженном сопротивлении, нападении на сотрудников с угрозой им либо иным лицам или же в случае массовых беспорядков. Данный пассаж – это хорошая иллюстрация того, куда сейчас загибается законотворческая генеральная линия.

Дело в том, что правовые нормы, построенные на принципе «с одной стороны – с другой стороны», были присущи многим «доконституционным» законам, то есть тем, что были приняты до декабря 1993 года. В них власти пытались достичь компромисса: и отринуть нехорошие советские практики, заменив их «цивилизованным» подходом, и оставить для государства возможность все-таки заниматься регулированием и контролем. Такими были сделаны, скажем, закон о СМИ или часть судебного законодательства. Потом страхи прошлого стали уходить – и вроде бы уже настало время более четких дефиниций, но опять начали доминировать соображения о целесообразности, причем и чисто ведомственной.

Поэтому в законе РФ об учреждениях и органах УИС, который был утвержден Верховным советом России в июле 1993 года, уже в 2016-м появились особые статьи о порядке применения сотрудниками ФСИН физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия. Баланс был, очевидно, смещен в сторону силовых методов, а оформлено это было путем взаимно перекрестных отсылок к разного рода оговоркам и исключениям. Тем не менее в ст. 28.1 закона было, например, четко указано: конвоиры обязаны доложить наверх о применении силы, а в конкретном случае – именно о любом использовании наручников в возможно короткий срок, но не позднее 24 часов. А уже начальство тюремщиков должно было готовить материалы для прокуратуры по данному факту.

Теперь же правительство предлагает, что ничего из этого делать не надо, если средства ограничения подвижности применялись, скажем, в ходе конвоирования осужденных или обвиняемых не на спецтранспорте. Точно так же норма о докладах не будет действовать, если речь идет о тех, кто приговорен к пожизненному заключению или к замене им смертной казни, при их любом сопровождении вне камер, включая и внутритюремные мероприятия вроде вывода к адвокату либо следователю. Это правило распространится на осужденных или обвиняемых еще по 33 уголовным статьям, а кроме того, на стоящих на спецучете как склонных к нападениям на представителей власти.

По данным ФСИН, по более чем 80 железнодорожным маршрутам ежегодно перевозят 300 тысяч заключенных.  Фото PhotoXPress.ru

Кроме того, указано в пояснительной записке, «в условиях скопления граждан сотрудниками УИС осуществляется конвоирование в медицинские организации, а также в зданиях аэропортов при перевозке воздушным транспортом». Однако при этом «конвоируемые лица могут не давать своим поведением основания полагать, что намереваются совершить побег, однако иметь такие намерения, в том числе в составе группы лиц». Короче говоря, надевать в этом случае наручники на подопечный контингент тюремщики смогут когда угодно, тем более что гарантии соблюдения прав и законных интересов заключенных имеются. Это тот факт, что «превышение сотрудником полномочий при применении спецсредств влечет за собой ответственность, установленную законодательством РФ».

Но в той части пояснительной записки, где речь заходит об осужденных или обвиняемых по 33 статьям УК, разъяснений на самом деле немного. Есть лишь вот такое: «Применение наручников в отношении указанных лиц обусловлено общественной опасностью, наличием случаев совершения преступлений с их стороны в исправительных учреждениях УИС, а в ряде случаев их идеологической приверженностью (ч. 1 ст. 205.2, ч. 3 ст. 212 УК). Кроме того, не исключено влияние на указанную категорию лиц как со стороны осужденных, приверженцев экстремистской и террористической идеологии, так и иных лиц за пределами учреждений УИС». Между тем та же ст. 212 УК – это пресловутые «массовые беспорядки», под которыми на практике понимаются и бунты в колониях, и уличные акции оппозиции. А ее упомянутая часть – это даже не участие, а призывы к ним. Ст. 205.1 УК в ч. 1 говорит о содействии террористической деятельности. Вроде все понятно, но там же есть ссылка на преступление, которое заключается в так называемом оправдании терроризма. Какое-то время назад это стало трактоваться весьма широко. Есть еще и группа уголовных статей, карающих за экстремистские проявления. Напомним, что в качестве таковых нередко инкриминируют и выступления с критикой власти.