Татьяна Попова
Руководитель движения «Русь» Николай Хохлачев (слева) на встрече с главой Карачаево-Черкесской республики Рашидом Темрезовым. Фото пресс-службы главы республики, 2013 год
Недавно Карачаево-Черкесское региональное движение «Русь» провело конференцию, на которой его руководство сделало ряд громких заявлений о положении русского населения в республике. В частности, председатель движения Николай Хохлачев заявил, что сегодня наблюдаются отток русских из республики, их выдавливание с мест компактного проживания. Кроме этого, руководитель движения отметил дискриминацию русских при назначении на должности государственной службы. О причинах оттока русского населения из КЧР руководитель движения «Русь» Николай ХОХЛАЧЕВ рассказал корреспонденту «НГ» Татьяне ПОПОВОЙ.
– Николай Николаевич, давайте сначала приведем статистику. В каких городах и районах КЧР компактно проживают русские? Сколько из них за последние годы покинуло республику?
– Русские – один из коренных народов КЧР, компактно проживающих в городе Черкесске, Урупском и Зеленчукском районах, городе Усть-Джегуте. Русские еще совсем недавно были первыми по численности – 42,4%, в 1989 году их насчитывалось 175 931 человек.
К настоящему времени численность сократилась до 31,5% (150 025 человек), и по сегодняшний день наблюдаются нерегулируемый отток русскоязычного населения из республики и его сокращение.
Русские уезжают в соседние регионы
– Почему русские уезжают?
– Отток русских из Карачаево-Черкесии связан со многими причинами, и прежде всего с глубоким социально-экономическим кризисом. Многие отрасли производства, в том числе промышленность, где в основном было занято русское население, оказались на грани полного развала, что вынуждало русских искать новую работу, источник существования в других регионах России.
На сегодняшний день прекратили существование крупные промышленные предприятия – радиозавод, Карачаевский инструментальный завод, Урупский радиозавод, химическое производственное объединение, почти перестали работать заводы «Каскад», РТИ, НВА, «Холодмаш».
Только в Черкесске число рабочих мест в промышленности, и об этом пишут даже центральные СМИ, сократилось почти на 25 тысяч рабочих мест.
В органы государственной власти в основном принимают на работу по клановому принципу. Несмотря на то что РОД «Русь» утвердило кадровый резерв, в который включены грамотные, творческие, ответственные люди.
Например, в руководящем составе министерств образования и науки, здравоохранения, сельского хозяйства нет представителей русской национальности, в иных органах исполнительной власти из 20 начальников только четверо являются русскими.
Есть у нас мононациональные органы власти, где нет представителей русской национальности не только в руководстве, но и сведено их число до минимума в низовых структурах.
– Давайте не забывать, что руководитель следственного управления СКР по КЧР, прокурор республики, руководитель УФСБ по КЧР – русские…
– У нас нет претензий касаемо назначений руководителей ведомств. Здесь баланс более или менее соблюден. По министрам нет у нас претензий, но факт налицо – в большинстве ведомств нет заместителей руководителей, начальников отделов русской национальности. Да что там говорить, русским трудно устроиться даже рядовыми специалистами в органах власти.
Что касается судебных органов, то если начать приводить цифры, волосы дыбом встанут. Ведь совершенно неквалифицированных людей назначают судьями. Особенно мировыми судьями.
Сейчас решается вопрос о назначении председателя Верховного суда КЧР. Насколько мне известно, власти лоббируют туда своего человека. Естественно, он карачаевец. Я считаю, что такие инстанции, как суды, должны возглавлять представители русской национальности, причем приглашаемые из других регионов. И думаю, что со мной согласятся представители всех народов республики. Это поможет избежать клановости в судебной системе, ведь от судебных решений зависят человеческие судьбы.
– А куда уезжают представители русской национальности?
– В основном в Ставропольский, Краснодарский края, Ростовскую область.
– Остаются там?
– Да, остаются, хорошо устраиваются, возвращаться не хотят. Законы там соблюдаются намного лучше. А здесь многие теряют надежду. Даже в местные вузы некоторые не хотят поступать. Говорят: «Лучше я уеду в Россию, начну работать и как-то обустраивать свою жизнь, чем терять время здесь». Даже с дипломами на руках они понимают, что трудоустроиться после окончания вуза здесь им будет невозможно.
Претендент на должность министра уехал из-за угроз
– Вы говорите, что сформировали резерв кадров. Вы предлагали кандидатов на те или иные должности?
– Я сказал руководству республики, что у нас есть такой резерв. Но реакции нет. Никого из этих людей на госслужбу не взяли.
Вот пример. У нас был министр образования Спиридонов, когда его арестовали за взятку, глава КЧР Рашид Темрезов сказал мне, чтобы я предложил на это место кандидатуру. Подобрали хорошего парня, фамилия его Павлов, кандидат технических наук. Ему ВАК присвоила звание доцента. Имеет преподавательский опыт.
– Что не устроило?
– Вроде бы все устроило. Сказали, что после предъявления обвинения Спиридонову вопрос будет решен. Так этого парня как взяли в оборот наши «братья меньшие» с угрозами: «Это наше место, откажись от него...» Тогда он сказал всем «до свидания» и уехал.
– «Братья меньшие», кого вы имеете в виду?
– Блатные. Сказали ему: «Не ходи туда. Мы сами будем решать, кто там будет».
– А какой национальности эти ребята?
– Я же у них паспорта не спрашивал. И вот уехал он. Сейчас заведует кафедрой вычислительной техники в Кубанском университете. А министром у нас назначили зоотехника. Я не вижу сдвигов – у нас как не было методики преподавания языка и культуры народов Карачаево-Черкесии, так и нет. Это вообще отдельный разговор. У меня внук и внучка уже окончили школу и рассказывали, как в школах КЧР преподают этот предмет. Какой национальности учитель, в ту сторону и уклон. У внучки был преподаватель-карачаевец. Так он на уроках говорил, что карачаевцы – народ, живущий на территории от Африки до Северного полюса.
– То есть мы можем говорить, что причинами оттока русских являются клановость, коррупция и отсутствие безопасности?
– Да, вы правы. Но что касается проблем безопасности, то в последнее время с назначением нового министра внутренних дел Казимира Боташева положение изменилось в лучшую сторону, нет такого разгула преступников. Все-таки их давят, повысились ответственность и требования к работникам автоинспекции, постовой службы, участковым, но в то же время у нас есть к нему тоже претензии.
– По кадрам?
– И по кадрам серьезные претензии, хотя он тоже их сразу не может решить...
– А были какие-то громкие увольнения русских за последние годы в КЧР?
– А кого увольнять? Большинство уехало. Но есть один пример, касающийся ситуации в Главном бюро медико-социальной экспертизы по КЧР. Четыре года им руководит Умар Хабчаев. В штате организации числятся 119 человек, 15 из них относятся к руководящему составу, из которых 12 карачаевцев, 1 русский, 1 абхаз и 1 черкешенка. Недавно он уволил почти всех специалистов русской национальности. Я надеюсь, что с этим разберутся и будет наведен порядок.
А посмотрите, что творится в республиканской больнице. Там почти весь персонал – карачаевцы и разговаривают между собой на родном языке. Я там лежал, сделал замечание одной из медсестер, а она мне ответила: «Ну, надо было учить наш язык».
Не в силах перешагнуть клановость
– Приведем наглядный пример. Окончил молодой человек из русской семьи успешно вуз, получил хорошее образование, захотел устроиться на госслужбу. Связей и денег нет, но есть знания…
– Ему негде работать. Его никто не берет… А между тем у нас руководителями могут стать люди, которые вообще не имеют опыта госслужбы.
– К вам приходят с такими проблемами?
– Приходят! И мы помогаем чем можем. Но мы не в силах перешагнуть эту клановость. И государственных предприятий нет. У нас только государственная служба может быть... Что касается частных предприятий, то вот пример. Фирма занимается изготовлением шерсти, владелец – карачаевец, берет только своих. Где владельцы черкесы и абазины, то же самое. За очень редким исключением.
– Скажите, в чем вы видите выход?
– Только власть в состоянии что-то менять. Она должна создавать условия для эффективной работы.
– А как дела обстоят с устройством русских на работу в частные предприятия?
– Очень плохо. Крупные частные предприятия в республике возглавляют представители нерусской национальности, которые берут на работу только своих.
Что касается предприятий, которыми руководят представители русской национальности, то они переживают кризис, поддержки им не оказывается.
Есть предприятие «Смирнов-мебель», руководит им Алексей Смирнов. Так его давят со всех сторон. Никакой поддержки ему не оказывается. Даже не выдают кредиты. У него работало 300 человек, а осталось 80.
Есть у нас бизнесмен Сергей Смагин. У него фирма «Полиграфыч». Он просил выделить ему участок земли, чтобы расширить типографское производство. Ему не выделили. Хотя он добросовестно работает, дает рабочие места. Так как землю не выделили, вынужден снимать помещения.
Память о погибших как нацвопрос
– Есть у вас претензии по поводу распределения бюджетных средств? Районы, где проживают компактно русские, не обделены?
– Нет, в этом плане я не буду жаловаться. Наши районы получают столько же, сколько и остальные. Правда, в этом году выделяли жилищные сертификаты людям, у которых аварийное жилье. Так из 245 получивших сертификаты ни одного русского!
Хочу сказать еще о другом. Вот последняя проблема... В октябре прошлого года группа граждан разных национальностей обратилась к мэру города с просьбой установить мемориальную стелу, на которой были бы указаны фамилии всех погибших в период Великой Отечественной войны.
На фронт ушли 9 тысяч жителей Черкесска, почти 4 тысячи не вернулись. Многие пропали без вести, многие погибли.
Во всех населенных пунктах Карачаево-Черкесии эти вопросы решены, есть стелы.
В Черкесске почему-то не хотят этого делать. Мэр ответил, что это вопрос не города, это вопрос республики, есть постановление правительства, что вопросы установки памятников решаются комиссией главы республики.
Дело дошло до того, что я обратился к руководству республики. Но там ответили, что решение вопроса находится в компетенции города. И вот этот крутеж идет – уже лето, а мы еще все выясняем. Вот так.
– Почему это происходит? Ведь к 9 мая в республике установили несколько памятников. Но почему-то этот памятник, где были бы указаны 4 тысячи фамилий – людей, погибших на фронте и пропавших без вести, не хотят устанавливать.
– Да. А вот мы им говорим: «Хоть что-то делайте». А там очень просто. Я считаю, что здесь чисто национальный вопрос.
– Потому что много русских фамилий?
– Да, в основном русские. Потому что Черкесск был станицей, здесь было 29 тысяч жителей, часть из них ушла на фронт.
Ведь до 1957 года карачаевцы тут не жили, хотя там четыре-пять фамилий есть карачаевских. Это не важно. Пусть такие стелы везде стоят. И они есть в районах. Но почему-то в Черкесске нет.
– Тем более это история, и хорошо было бы, если такой памятник появился в год 70-летия Победы.
– Да, история. Куда от нее деваться. Почему вообще в данном случае мы должны обращать внимание на нацию? Солдаты погибали, за свободу погибали! За то, что мы живем!
Нас давят, но мы крепчаем
– Вот, смотрите. Когда глава КЧР Темрезов пришел к власти, он сказал, что со всеми национальными организациями будет тесно взаимодействовать, учитывать их интересы. Сегодня мы видим, что глава к этому не стремится. Почему?
– Люди могут бронзоветь. И ситуация не будет меняться. Глава больше находится в Москве, занимается политическими делами, а не республикой. Хотя в республике, будем говорить откровенно, было сделано немало, никто это не может отрицать – построены детсады, газифицирован ряд населенных пунктов. Но с общественностью глава не взаимодействует. Причем жалуются все национальные организации. Раньше это был человек более доступный, чем сейчас.
– Николай Николаевич, насколько известно, и об этом тоже писали центральные СМИ, после изложения вышеупомянутых фактов на конференции движения «Русь» в апреле этого года управление Минюста по КЧР устроило вам проверки. С какой целью?
– Поддавить! Нас все время давят, а мы крепчаем...
– Ну, давить – это тоже недальновидно…
– Конечно.
– Тем более русскую организацию… Все-таки русские в КЧР – второй по численности народ.
– Ко мне подсылали уже людей с такими разговорами: «Прекрати вот эти разговоры по поводу стелы в память о погибших во время Великой Отечественной войны. Ну, ты же знаешь, что глава против...» А я говорю – теперь я принципиально доведу этот вопрос до конца. Если мне откажут здесь, я напишу президенту в Москву, как тут чтят память погибших...
– Может, это вопрос вашей жизни, правильно?
– Конечно. Я-то должен людям хоть что-то оставить!
– Вообще, в последние годы общественная жизнь в республике сошла на нет. Почему такое происходит?
– От безысходности. Потому что общественные деятели уже потеряли надежду и веру, как и люди. Раньше ведь мы шли вперед, выступали, когда хотели чего-то добиться, что-то изменить, верили, что это возможно... Сейчас этой веры нет и ощущение полной безысходности.
Дарья Гармоненко