Сергей Каменев Прошедший визит президента Украины Виктора Ющенко в Туркмению наглядно продемонстрировал, что ради решения серьезнейших энергетических проблем Украины ее глава намерен забыть о любых нарушениях прав человека в Туркмении, о которых незадолго до визита так эмоционально говорил, выступая на 61-й сессии Комиссии ООН по правам человека в Женеве, министр иностранных дел Украины Борис Тарасюк.
Подписанный 3 января этого года председателем «Нафтогаза Украины» Юрием Бойко контракт на поставки туркменского газа по цене 58 долл. за 1 тыс. куб. м вместо прежних 44 долл. ощутимо ударил по бюджету страны, даже несмотря на то, что половину этой суммы Киев компенсирует товарными поставками, участием в инвестиционных проектах и оказанием услуг.
Этот опрометчивый шаг создал серьезные проблемы Украине и в какой-то степени России. Неудивительно, что, как только завершилась «оранжевая революция», Киев вплотную занялся этим вопросом, оттесненным поначалу политическим противостоянием и выборами президента в стране на задний план. Первое, что сделало новое украинское руководство, это сменило председателя «Нафтогаза Украины». Второе – Виктор Ющенко отправился в Туркмению дружить с Туркменбаши, прихватив с собой в составе многочисленной команды личного друга Ниязова, бывшего посла Украины в Туркмении Вадима Чупруна (лоббирующего скорее интересы Ашхабада, нежели Киева) в надежде, что он поможет в решении сложного ценового вопроса и заключении новых соглашений.
Помимо стоимости газа, у Украины существует еще одна головная боль: в 2007 г. истекает контракт на поставки ей газа в размере до 50 млрд. кубометров в год (Украина пока что выбирает 36 млрд. кубометров), а далее, в соответствии с заключенным российско-туркменским Соглашением от 2003 г. сроком на 25 лет Россия практически оккупирует нынешнюю газопроводную сеть, закупая в 200–2008 гг. по 60–70 млрд. кубометров и по 80–90 млрд. кубометров в последующие годы вплоть до 2028 г. Едва ли можно представить себе ту степень зависимости Украины от России, в которую попадет Киев начиная с 2007 г. в области поставок энергоносителей.
Это тем более серьезно, что существует еще одна острая проблема, связанная с возможностями прокачки газа по функционирующим северным трубопроводам. Известно, что пропускная способность газопроводов САЦ не превышает 60 млрд. куб. м газа в год, о чем открыто был вынужден заявить Ниязов еще в 2002 г., а при регулярных авариях на трубопроводах в силу их изношенности она и того меньше. «Газпром» заявил о модернизации газопроводов на территории центральноазиатских государств (в первую очередь Узбекистана), но не торопится это делать, пока не будет проведен аудит туркменских газовых месторождений. А в этой сфере царит полный хаос и очень многое зависит просто от настроения Туркменбаши. Подтвержденные запасы составляют 4,7 трлн. кубометров, однако по указанию Ниязова Министерство нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов Туркмении озвучило в конце 90-х гг. цифру в 22 трлн. кубометров; причем в неофициальных беседах тогдашний министр прямо говорил, что это – элементарная экстраполяция с 30% изученной еще советскими геологами газоносной площади Туркмении на всю территорию страны. А в январе 2002 г. Ниязов без лишней скромности заявил, что «его страна обладает запасами газа в 44 трлн. кубометров». И лишь в конце 2004 г. Ниязов был вынужден вернуться к прежнему, пока что неподтвержденному параметру в 22 трлн. кубометров.. Отнюдь не исключено, что Туркменбаши будет стремиться диктовать нужные ему цифры международному аудитору DeGolyer&MacNaughton, который (после проведения требуемых изысканий о запасах газа) должен представить необходимую информацию к концу этого года.
Такое вольное обращение с цифрами весьма характерно для Туркменбаши. Если, например, статданные о состоянии экономики страны не удовлетворяют его, то в лучшем случае главу Национального института статистики и информации ожидает выговор, в худшем – увольнение без права трудоустройства. Неудивительно, что в официальном отчете о состоянии экономики Туркмении в 2004 г. приводятся фантастические цифры, которых нет ни у одной страны мира: темпы роста экономики – свыше 21%, а сельского хозяйства – более 20%.
В конечном итоге, убрав характерное для Ниязова передергивание фактов и цифр, а также дипломатические реверансы, можно сделать вывод, что основные задачи визита Ющенко так и не удалось решить. Были подписаны малозначащие документы с общими формулировками – Договор о передаче лиц, осужденных к лишению свободы, Протокол о внесении изменений в Соглашение о регулировании процесса переселения и защите прав переселенцев, Программа сотрудничества между министерствами обороны; Соглашение между хякимликом Балканского велаята Туркмении и Донецкой областной государственной администрацией Украины о торгово-экономическом, научно-техническом и гуманитарном сотрудничестве (в последнем Соглашении явно чувствуется рука Вадима Чупруна, являющегося ныне руководителем Донецкой области).
Украине не удалось вернуться к прежней цене на газ. Как стыдливо заявил Ниязов на совместной пресс-конференции, ему «было неловко отказывать украинскому коллеге в пересмотре стоимости поставляемого газа». Не удалось также предметно договориться о том, что будет с поставками газа из Туркмении в 2007 г. и далее. В Совместном заявлении содержится лишь крайне обтекаемая фраза, что руководители двух стран выразили готовность к дальнейшему развитию сотрудничества в этой области на последующие 25 лет.
Вместе с тем в ходе всего процесса переговоров Ниязов настойчиво проводил мысль о необходимости расширения газотранспортных мощностей. Здесь имеются в виду как модернизация уже действующих газопроводов, так и создание новых трубопроводов, возможно, даже в обход России. Неудивительно, что Ющенко и Ниязов договорились на словах в ближайшее время провести переговоры с Россией и Казахстаном о создании, как заявил после переговоров первый вице-премьер Украины Анатолий Кинах, Консорциума для транспортировки газа по Каспийскому побережью. Ниязов, говоря об этой проблеме, ничтоже сумняшеся мягко дал понять, что Туркмения лишь обеспечит ежегодные поставки 60–70 млрд. кубометров, а украинская сторона вместе с Казахстаном и Россией должны сосредоточиться на реализации такого проекта ориентировочной стоимостью свыше 1 млрд. долл.
Осознавая свою существенную зависимость от России в экспорте газа, Туркменбаши, с одной стороны, довольно осторожно подходит к двусторонним взаимоотношениям, стараясь не обострять их. А с другой – это не мешает ему продолжать притеснять этнических русских внутри Туркмении – все больше сужать сферу распространения русского языка, продолжать ограничивать информационное пространство, не признавать дипломы, полученные в России, насильственно выселять русских из квартир и др. Неудивительно, что Ниязов по итогам 2004 г., как отмечает американский журнал «Парад», вновь попал в десятку «самых ужасных диктаторов мира».
Украино-туркменские переговоры показали также, что он не оставляет надежду реализовать свою давнюю мечту о многовариантности экспорта газа. (Мы не говорим здесь о действующем южном газопроводе Корпедже – Курт-Куи, по которому 5–6 млрд. кубометров газа ежегодно поставляются только в Иран.) Он до сих пор упорно цепляется за идею строительства трансафганского газопровода, особенно учитывая обещание Азиатского банка развития финансировать этот проект стоимостью около 3 млрд. долл. – из Туркмении через Афганистан в Пакистан и далее в Индию. Лидеры Пакистана и Индии охладели в последнее время к этому проекту, учитывая непрекращающиеся вооруженные столкновения полевых афганских командиров, а также ограниченность возможностей Хамида Карзая контролировать политическую ситуацию в Афганистане, что делает как строительство трансафганского газопровода, так особенно и его функционирование крайне уязвимым с точки зрения проведения террористических актов. Более того, последние два государства, к сильному огорчению Ниязова, проявляют все больший интерес к строительству трансиранского газопровода (Иран–Пакистан–Индия), особенно в свете явного потепления индо-пакистанских отношений. Поэтому есть все основания полагать, что в обозримом будущем Туркмения и дальше будет зависеть от России в экспорте углеводородов, а соответственно, и учитывать мнение Москвы по ключевым вопросам российско-туркменских отношений.
Дарья Гармоненко 
