Наталия Звенигородская
«Их» Дуато в исполнении испанских танцовщиков.
Фото предоставлено МТФ имени А.П.Чехова
Десятый Чеховский стал фестивалем прощаний. Недавно мы в последний раз живьем увидели шедевры Мерса Каннингема, которые по завещанию Мастера отныне будут существовать лишь в цифре. Теперь вот Национальный театр танца Испании на несколько дней привез в Москву балеты Начо Дуато – тоже в последний раз. Знаменитый испанский хореограф лишил свою бывшую труппу прав на их исполнение.
Славная своим танцевальным фольклором Испания начала знакомиться с европейской балетной традицией лишь в ХХ веке. Национальный театр танца (тогда – Национальный классический балет Испании) возник в 1979 году. Несколько раз менял руководителей (два с половиной года его даже возглавляла Майя Плисецкая), пока в 1990-м пост худрука не занял Начо Дуато. Он не просто вывел театр на мировую арену, но создал поистине уникальную труппу. Видевшие первую программу одноактных балетов в рамках Чеховского фестиваля в этом уже убедились (19–23 июля на сцене Театра имени Моссовета испанцев можно увидеть во второй программе одноактовок, куда войдут «Белая тьма» Начо Дуато и «Noodles» Филиппа Бланшара). Труппа такого уровня – национальное достояние, которым бы в мире козырять да гордиться. Однако в испанском Минкульте в прошлом году решили, что мавр сделал свое дело, а гордиться первоклассными артистами можно и без него. Дуато неожиданно объявили, что в его услугах более не нуждаются. В ответ хореограф запретил исполнять его балеты коллективу, в чьем обширном репертуаре до сих пор они составляли 50%. Мэтр с энтузиазмом работает теперь с артистами санкт-петербургского Михайловского театра. Но хватит ли следующих 20 лет, чтобы добиться такого же результата?..
Вошедшие в первую фестивальную программу «Arcangelo» (2000) и «Gnawa» (2007) – из лучших балетов Начо Дуато. Обоим предпосланы аннотации, которые абсолютно и совершенно не необходимы. Хореографом Дуато создала природа. Его танец не требует переложения.
В «Arcangelo» на музыку Корелли и Скарлатти нет ни сводчатых потолков, ни витражей. Лишь абстрактный танец. Дуато не конструирует, не имитирует, но с колдовской силой погружает нас в то блаженное состояние, какое бывает в старинных соборах. Есть что-то в ракурсах, в поворотах ладоней и стоп, в приглушенной бронзе фона, в «мозаичной» детали минималистского костюма. Недаром костюмы он тоже делает сам. То, чего хочет добиться, невозможно разъяснить другому словами. Это одно целое с движением, с ощущением и, конечно, с музыкой.
У слова «Gnawa», давшего название второму балету, несколько значений. Это имя в странах Магриба дают членам мистических мусульманских сообществ, знакомых с ритуалами, облегчающими вхождение в транс. А еще гнава – одно из основных направлений в фольклорной музыке Марокко. Дух Средиземноморья – в переплетении испанских и североафриканских мотивов, в птичьих кликах и плеске воды, в причудливо свивающихся телах. У Дуато, сына мавританской Валенсии, это в крови, а не в задумке. Трудно представить себе, глядя на его артистов, что виться так вольготно и мощно способно что-то, кроме лианы. Ей ведь не надо репетировать, она с этим родилась. Среди созвездия танцовщиков все же выделяется один – феерический Клайд Арчер. Как не повезло Американскому театру танца Элвина Эйли (в котором уроженец Нью-Йорка и выученик школы Эйли почему-то не задержался) – и как подфартило мадридской труппе.
Замыкал первую гастрольную программу испанцев «Flockwork» в постановке Александра Экмана. Сочинение совсем иного рода, которому аннотация не помешает. По словам 27-летнего шведского хореографа, «суть кроется в самом названии. Flockwork – движение без цели большой группы людей, толпы, принимающей некие формы и создающей спонтанные ситуации вокруг трех огромных столов... Зеркальное отражение различных общественных систем, разбросанных по всему миру». Впервые спектакль поставлен в 2006-м для молодежной труппы Нидерландского театра танца (чьим постоянным хореографом Экман будет ближайшие три года). Мадридская премьера состоялась месяц назад. «Flockwork» – не столько танец, сколько концепция. Между разговорами и утробным хохотом двигаться артисты иногда все-таки принимаются, хотя хореограф затворяет их в довольно узкие и банальные рамки. А жаль. Использовать этих танцовщиков в подобном жанре – все равно что забивать гвозди сверхчувствительным телескопом, в который можно увидеть звезды.
