ВВП повысят за бюджетный счет

Замглавы Минэкономразвития Андрей Клепач строит долгосрочные прогнозы.
Фото РИА Новости

Минэкономразвития подготовило свежую версию сценарных условий развития России на ближайшие 18 лет. Базовые варианты прогноза определяют среднегодовой рост отечественного ВВП на уровне 4,1–5,4%, консервативный – 3,1%. Показатели поставлены в прямую зависимость от объемов государственных инвестиций. Даже при неблагоприятном развитии ситуации правительство должно будет продолжать финансирование затратных инфраструктурных проектов.

Замглавы Минэкономразвития Андрей Клепач в пятницу представил три варианта долгосрочного прогноза: базовый инновационный, форсированный и консервативный. Первые два исходят из того, что Россия преодолеет отставание, как технологическое, так и по уровню жизни. В частности, в базовом варианте заложен среднегодовой темп роста экономики в 2013–2030 годы на уровне 4,1–5,4%. Это выше, чем показатели мировой экономики, рост которой до 2020 года составит 3,5–4%, а к 2030 году снизится до 3%. Благодаря этому ВВП России по паритету покупательной способности через восемь лет повысится с нынешних 57% до 77–86% от уровня еврозоны, а к 2030 году – либо сравняется, либо превысит его. Форсированный сценарий исходит из того, что за восемь лет удастся в 1,5 раза повысить производительность труда, а норму накопления довести до 27% ВВП. Инновационный сценарий предполагает, что на инвестиции будет направляться половина средств Резервного фонда, максимальный уровень которого определен в 5% ВВП.

Консервативный вариант не предполагает кардинальных структурных сдвигов в экономике. По-прежнему сохранится доминирование топливно-энергетического комплекса, а инновационный сектор так и не станет локомотивом. Среднегодовые темпы экономического роста ограничатся 3,1%, а к концу 2030 года и вовсе снизятся до 2%. Правительство вынуждено будет применять жесткий вариант бюджетного правила, ограничивающего госрасходы из расчета средней цены на нефть за пятилетний период. Доходы бюджета сверх цены отсечения будут направляться в Резервный фонд, размер которого будет ограничен 7% ВВП.

Все три варианта прогноза основаны на предполагаемой стабильности цен на нефть, которые в 2020 году ожидаются на уровне около 95 долл. за баррель, а в 2030 году – 110 долл. за баррель (в ценах 2010 года). И вне зависимости от сценариев развития отечественной экономики Минэкономразвития предупреждает об угрозах двух мировых кризисов – первый в 2018 году, второй на рубеже 2028 года. «Экономика имеет циклический характер, и надо быть готовыми к тому, что в этом историческом периоде нам скорее всего минимум два раза придется пережить некие циклические явления – либо спад, либо существенное замедление роста мировой экономики», – пояснил Клепач.

Эксперты не ставят под сомнение цикличность мировых кризисов. Но многие цифры в прогнозе Минэкономразвития они готовы оспорить. Научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин, например, не верит в возможность достижения рекордно высоких – выше 4% – показателей роста отечественного ВВП. «Это – фантастика, хотя такие цифры очень нравятся руководству», – отметил экономист. Естественным ограничителем, по его мнению, выступит низкая производительность труда.

В нулевые годы производительность повышалась примерно на 5% в год. Сейчас же такое повторить не получится, учитывая, что трудовые ресурсы в России в среднесрочной перспективе будут сокращаться, подчеркнул Ясин. Если получится обеспечить экономический рост на уровне 3% годовых – уже это будет неплохо. Но скорее всего мы получим не выше 1–2%. Государство, как и прежде, останется основным инвестором. И здесь для Ясина все понятно – российский бизнес относительно не богат и обременен налогами. Поэтому рассчитывать на серьезные инвестпроекты с его стороны не приходится. «Чудес не бывает», – философски замечает экономист.

Со своей стороны, первый замдиректора Института экономики РАН Дмитрий Сорокин видит дефекты сценариев в отсутствии ясно сформулированных приоритетов государства в сфере приватизации госсобственности. Сейчас дело сводится к количественным показателям – механическому уменьшению доли участия государства в капитале предприятий. «В таком виде приватизация выглядит как самоцель, в то время как она должна быть средством для достижения стратегических целей развития», – говорит Сорокин. Полной ясности у правительства, похоже, нет, как нет и планов, куда тратить бюджетные деньги, полученные в том числе в результате продажи госактивов. Без этого рубежи, намеченные в базовом инновационном и тем более в форсированном сценариях макроэкономического развития России, останутся ничем не подкрепленными амбициями.