Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 27 декабря

Михаил Левитин знает все тайны, известные посвященным. И работает на пределе возможного, не опуская рук.
Фото с сайта www.m-levitin.ru

Чем отличается профессионал от дилетанта или от лжепрофессионала, то бишь неумехи? По моему опыту – прежде всего тем, что профессионал знает, где возможны ошибки, и умеет их избегать и исправлять, а непрофессионал, как нарочно, спотыкается на ровном месте. Со стороны это заметно.

Ровно 200 лет исполняется сегодня со дня рождения выдающегося нашего филолога Якова Грота (ум. 1893). Составленный им справочник «Русское правописание» выдержал с 1885 по 1916 год 22 издания, стал эталоном и квинтэссенцией письменной речи нескольких поколений. Это был первый свод правил не с потолка взятых, а научно обоснованных. Кроме того, Грот приступил к выпуску «Словаря русского языка», положил начало картотеке отдела словарей в Пушкинском доме... Все эти фактологические материи внятны и подвластны только профессионалам.

Одновременно с Яковом Гротом работал классик смежной специальности – библиограф и историк Афанасий Бычков, родившийся 27 декабря 1818 года (ум. 1899). Он был хранителем и директором Императорской публичной библиотеки в Петербурге (сейчас это РНБ, Щедринка) и, святое дело, составил каталог ее рукописей и старопечатных книг в 21 томе. Имел касательство и к подготовке Великих реформ – крестьянской и судебной.

Не надо, конечно, рисовать в своем воображении потерянный рай. Двуглавый орел, осенявший своими крылами этот мир, мешал людям культуры быть самодостаточными. Яков Грот пользовался расположением Александра III, коему когда-то был учителем, но присутствие такого фактора есть форма зависимости. При том же императоре Бычков заседал в Государственном совете, и это экспертная роль, однако, что называется, совещательная. Если деятель культуры состоит при ком-то или при чем-то, то он волей-неволей служит тому, что внеположно культуре.

То же самое можно сказать едва ли не о любом профессионале. Вот фигура с сегодняшнего календарного листка, некогда популярная в советской прессе, – канадско-американский предприниматель и филантроп Сайрус Итон (1883–1979). Его, мультимиллионера, разорил кризис 1929 года, и у Итона возник классический, хорошо знакомый нам образ врага – Уолл-стрит и его злокозненные заправилы. В 50-х годах, когда свой бизнес Итон более-менее восстановил, он стал спонсором Пагуошского движения, названного так в честь его родного городка. Это было международное движение ученых – сторонников мира. Движение, пожалуй, просоветское. Но холодная война кончилась лишь с крахом одного из ее станов, и мы знаем, какого именно. С приходом свободы к тем, кто его населял. А для этого понадобился навязавший нам непосильную гонку вооружений политик Рейган...

Вернемся, впрочем, к миру культуры и к тем, кто ей споспешествует. Все, наверное, знают, кто такой был Павел Третьяков. Крупный промышленник, меценат, основавший в 1856 году знаменитую московскую картинную галерею, которая носит его имя, он родился 27 декабря 1832 года (ум. 1898). Но вот поразительная подробность: в здание Третьяковки, главный фасад которой появился в начале 1900-х, электричество провели лишь в 1929-м. Герберт Уэллс, посетивший Москву в 1920 году, сетовал, что нет в ней теплых, ярко освещенных концертных залов и театров, настаивал, что «наука, искусство, литература – это оранжерейные растения, требующие тепла, внимания, ухода». Всех этих благ недоставало еще до разрухи.

Сейчас электричество в театральных залах есть. Было оно и во времена вездесущей цензуры. И был еще один фактор, еще одна сила, исходившая от творческих людей, – их внутренняя необходимость высказывания. Словно щелкал некий выключатель, и... «Хармс! Чармс! Шардам!..»

«Хармс! Чармс! Шардам! или Школа клоунов» – так назывался спектакль, поставленный в 1982 году в Театре миниатюр (ныне театр «Эрмитаж») и прогремевший тогда как минимум на всю Москву. Сотворил это чудо Михаил Левитин, родившийся 27 декабря 1945 года, – режиссер и писатель. До того как состоялась премьера, кто угодно сказал бы: нет, такое невозможно. Запретят. Проза Хармса, эксцентрика, сметающая все и всяческие барьеры... Но прежде чем признать свое бессилие и опустить руки, рекомендуется попробовать. Левитин последовал этому правилу профессионалов. Дилетант, богемный знаток всех закулисных (в буквальном и переносном смыслах) тайн ничего бы не сделал.

С той сенсационной премьеры прошло 30 лет. Левитин давно уже руководит театром «Эрмитаж». И по репертуару тамошнему видно, что из великого многообразия словесности он выбирает то, что от среднеарифметического и наиболее ожидаемого удалено максимально. Опять-таки обэриуты («Вечер в сумасшедшем доме» по Введенскому, Олейникову, Заболоцкому). Галич. Цветаева. Олеша. Достоевский. Гоголь. Некрасиво было бы с моей стороны не напомнить и то, что Левитин пишет свою прозу, опять-таки эксцентричную. У него такая роль в культуре. Такая, как теперь говорят, экологическая ниша.

Нынче, между прочим, день рождения нашего соотечественника, одного из основоположников экологии как науки, – Георгия Гаузе (1910–1986). Ему мы обязаны принципом, который, возможно, инстинктивно чувствуем, – принципом конкурентного исключения. То есть два вида, занимающих в биосфере одну экологическую нишу, не могут соседствовать неограниченно долго и должны расстаться. Один уйдет, другой останется. Хорошо, если больший профессионал.