Владимир Покровский
Научный центр ЮКОСа – это лучшее оборудование и самые высокие технологии.
Фото Михаила Циммеринга (НГ-фото)
Нефтяная компания ЮКОС, кажется, всерьез поставила перед собой цель занять лидирующее положение в России, а может быть, и вообще превратиться в полноценную транснациональную корпорацию. С этой целью, следуя своей, надо понимать, давно задуманной стратегии, она основала собственный научный центр, призванный разрабатывать высокие технологии, чтобы улучшить процессы добычи, транспортировки, переработки нефти, создание из нее высокотехнологичных продуктов, которые на международном рынке можно продавать за куда более высокую цену, и так далее. Причем не какие-нибудь там технологии, а самые высокие в мире технологии - об этом было заявлено недвусмысленно на презентации научного центра компании.
Здание центра находится на улице Губкина, то есть в том самом кластере вокруг улицы Вавилова, где сосредоточена основная московская академическая наука. И это - шикарное здание как снаружи, так и изнутри. Оно явно стоит 18 млн. долл., которые вложил в него ЮКОС. Ни много ни мало 3 млн. из них ушло на оборудование, предназначенное для изучения проблем защиты окружающей среды. Какую научную продукцию будет выдавать этот центр - дело будущего, но на вид это настоящий НИИ ("пять звезд") со всеми атрибутами такого научного учреждения.
Это первый случай в России, когда российский бизнес вкладывает в науку столь большую сумму. Ежегодно, как сообщил директор центра Михаил Рогачев, на поддержку проводящихся в нем исследований будет выделяться 10 млн. долл. Трудно представить себе, что такое сокровище создается всего на два-три года.
Научный центр, как утверждает Рогачев, представляет собой улучшенную кальку Технологического центра Davy Process Technologies в Стоктоне (Великобритания) - фирмы, тоже принадлежащей ЮКОСу. Улучшенную, потому что после его появления прошло четыре года, и соответственно при создании Центра исследований и разработок использовались технологии и оборудование на четыре года младше.
Естественно, большие деньги вложены и в специалистов, которые будут здесь работать. Подбирали их, как утверждает научный руководитель проекта и президент центра доктор Стивен Холлоуэй (Великобритания), со всех концов Земли, брали только самых лучших. Каков среди этих специалистов процент российских исследователей, представители центра то ли затрудняются, то ли не решаются сказать, оправдываясь тем, что процесс научного кастинга еще не завершен.
Вообще официально центр еще не открыт, но он уже вовсю работает. Проходя по лабораториям Центра исследований и разработок, нам приходилось видеть примерно пятьдесят на пятьдесят англо- и русскоязычных специалистов.
Самое, может быть, интересное здесь заключается в том, что к работе в Центре привлечены и те российские ученые, которые давно уехали на Запад и, в общем, особо в свои собственные российские лаборатории возвращаться не стремились. Трудно сказать, насколько сильную роль сыграла здесь ностальгия по березкам. По словам Михаила Рогачева, главное, чем их привлекли, - наивысококачественнейшее оборудование. "Я сам закончил химический институт, - говорит он, - сам работал в химической лаборатории до того, как ушел в ЮКОС, но я не уверен, что ушел бы, если бы моя лаборатория хотя бы наполовину была оборудована так же, как лаборатории центра".
Этому действительно можно поверить: он с таким восторгом демонстрировал журналистам приборы, шкафы со стеклянными дверями, открывающимися так, чтобы это было удобно ученым, - то вверх, то вбок, то оставляющими окошко, в которое можно просунуть голову или руку, что даже зависть брала - отчего это я в детстве так ненавидел химию?
Конечно, не обидели сотрудников и зарплатой. Она, по словам Рогачева, равноценна доходам исследователей на Западе. Это позволяет им не чувствовать ущербность от переезда в нищую пока по научным меркам Россию. Правда, точные суммы не назывались, что для коммерческих предприятий естественно. На Западе же ученый оплачивается в пределах от 30 до 100 тыс. долларов в год, в зависимости от должности.
Вообще здесь, похоже, кроется горькая правда: нефтяники, в отличие от Сороса помогающие науке не из благотворительности, а из вполне меркантильных соображений (и дай им бог!) и к тому же не очень разбирающиеся в тонкостях строения российского научного сообщества, поступили просто и логично - они разумно посчитали, что утечка умов на Запад произошла за счет самых лучших ученых, и, похоже, предпочли нашему вымирающему научному слою российский слой, обосновавшийся на Западе.
Но вместе с тем ЮКОС собирается выращивать собственных ученых - это не только НИИ, это еще вдобавок и учебный центр. Со всех регионов, где ЮКОС добывает свою нефть, сюда собирают студентов на двухгодичный магистерский курс. Те, закончив его по своим нефтяным наукам, получают сразу два диплома - российский и французский (диплом парижского Института нефти). Предварительно они тратят сто часов на обучение английскому языку, поскольку половину лекций им читают на русском, а половину - французы и англичане - на английском.
