Игорь Колесов В 33 года жительнице Саранска Надежде Ваньковой поставили диагноз: рак молочной железы, третья стадия. Весной 2005 года в республиканском онкодиспансере Мордовии ей назначили операцию, лучевую и химиотерапию.
Если рассуждать с позиций прежних стандартов лечения, было сделано все, что полагается. Но анализ тканей опухоли показал: пациентка страдает высокоагрессивной формой рака молочной железы с гиперэкспрессией по HER2+фактору. Так обозначается особый тип злокачественных опухолей, отличающихся стремительным развитием. И главное – они не поддаются терапии обычными лекарствами. Хуже того, традиционная химиотерапия не заглушает, а стимулирует рост опухоли.
Для лечения рака молочной железы с гиперэкспрессией по HER2+фактору применяется инновационный препарат, особым образом воздействующий только на пораженные клетки, – герцептин. Исследования подтвердили его особую эффективность на той стадии, когда метастазы еще не проникли в окружающие ткани и органы.
Препарат уже был включен в систему ДЛО. И неудивительно, что Ванькова просила назначить это лекарство. Ей отказали. Больную стали беспокоить боли в печени, она попросила дать направление на обследование в Москву – снова отказ.
О том, что было дальше, Надежда пишет немногословно: «Перед очередным обследованием для ВТЭКа в августе 2006 года обнаружили два очага метастаз в печени. Тут и направление в Москву нашлось сразу. Пока две недели его оформляли, пока обследовали в Российском онкологическом научном центре (РОНЦ) имени Блохина, печень была поражена обширно плюс метастазы в обоих легких. Курс лечения начали все же. Сказали: «Теперь можно – нам разрешают герцептин назначать, когда появляются метастазы».
Что это, сознательное издевательство? Нет. Все дело в том, что инновационные препараты вроде герцептина очень дороги. Одна упаковка 440 мг – свыше 100 тыс. руб. Таких упаковок на курс терапии нужно много. И если каждому нуждающемуся пациенту назначать – расходы по ДЛО превысят запланированные объемы. Потому и родилась где-то в недрах чиновного сообщества идея: экономить, отказывая под разными предлогами в назначении дорогостоящих лекарств. Нет назначения врача – нет и обязательства региональных властей оплачивать лечение льготника.
Но если Надежде медицинские чиновники отказываются выписывать действительно дорогостоящий препарат, то Олесе Владимировой из Смоленска отказали в недорогом – стоимостью 8900 руб. за упаковку. Свой отказ в департаменте по здравоохранению Смоленской области ей тоже объяснили отсутствием средств в бюджете.
У Олеси первая стадия гормонозависимого рака молочной железы. Казалось бы, повезло. Ведь болезнь выявили на ранней стадии. После проведенной операции в 2007-м и лечения она полностью выздоровеет. Идеальная ситуация для лечения, однако┘
«Золадекс – хотя и не самый дорогой препарат, но его постоянно нет в аптеке, – рассказывает Олеся Владимирова. – А он мне необходим, чтобы «сбивать» гормоны. Всего один пропуск укола может перечеркнуть все лечение. Больше года длится мучение с получением лекарства. Меня просто отфутболивают, говорят зайти завтра...»
В сентябре при очередном посещении Смоленского онкодиспансера золадекса в очередной раз не оказалось в наличии. Вместо этого Олесе предложили «оптимальное решение» – удалить яичники.
«Я отказалась от этого безумия. В 28 лет, имея всего первую стадию заболевания, не собираюсь идти на калечащую операцию, – возмущается Олеся Владимирова. – Я мечтаю родить ребенка. Гинеколог сказала, что я смогу родить. Я не понимаю: зачем выявлять рак на ранней стадии, для чего разворачивать Национальную онкологическую программу, где ранняя выявляемость на первом месте, если врачи даже на первой стадии отказываются лечить и предлагают «стерилизовать» женщин?!»
Олеся не сдалась и в октябре обратилась с заявлением в прокуратуру Смоленской области. Вскоре после прокурорского воздействия ей позвонили из аптеки и попросили зайти за препаратом┘
Если для региональных бюджетов вроде смоленского покупка даже таких недорогих противоопухолевых препаратов проблема, то что будет завтра, с учетом разворачивающегося кризиса? Дорогими для пациентов станут лекарства даже за 2 тыс. руб.?
Такие истории характерны не только для Смоленской области. В Приморье, Калмыкии, Башкирии, Томской области, других регионах каждый год, как только средства в системе обеспечения населения лекарственными средствами (ОНЛС) подходят к концу, – положение складывается отчаянное.
Надежде Ваньковой из Саранска все же стали колоть герцептин. Контрольное обследование в Российском онкологическом научном центре показало хорошие результаты. В январе нынешнего года рецепт было выписали, но тут же аннулировали без внятных причин. С февраля по май выдали еще четыре флакона препарата. А потом опять прекратили. И, как следствие, в августе снова обнаружен рецидив в печени.
«Еду в Москву и привожу рекомендацию продолжать герцептин, – пишет Надежда. – Профессор сказала, что чем больше буду колоть его, тем дольше проживу. Дома выписку приклеили в карточку, но выписать лекарство отказались. В федеральном бюджете, говорят, больше денег нет на ваши лекарства┘ У меня двое маленьких детей. Сейчас в стране не лучшее время, наверное. Препарат мне больше не выписывают. Говорят, дорого».
Мрачная ирония: о скудости бюджета говорят человеку, который его наполнял, пока были силы: Надежда Ванькова – налоговый инспектор.
Олеся Владимирова снова стоит в очереди на получение золадекса, мечтает пережить весь этот кошмар и родить ребенка.
┘Минздравсоцразвития и Росздравнадзор устами своих руководителей официально заявляют, что средств достаточно и все льготники по программе ОНЛС должны получать необходимые для лечения лекарственные средства. Говорят, слово лечит. К сожалению – не всегда.
Дарья Гармоненко