Светлана Гаврилина
Проникая в памятник фортификации Копорье, туристы рискуют жизнью. Фото Катерины Бродской
В село Копорье (100 км от Петербурга) туристы едут толпами, хотя ведут туда не самые лучшие дороги, а на месте нет даже возможности поесть или вымыть руки. Но о расположенной здесь крепости узнают все больше людей – отчасти благодаря уже ставшему традиционным летнему фестивалю «Копорская потеха». В этом году он прошел в конце июня. Привлеченные фотографиями в Сети, петербуржцы и гости города выбирают уик-энд для поездки в Копорье. И оказываются перед закрытым входом. Объявление на билетной кассе гласит, что крепость закрыта в связи с аварийным состоянием. Пускают только группы от турфирм (как удалось узнать, от тех, кто заказал экскурсии еще весной, с середины апреля заявки на экскурсии не принимаются). Из двух источников поддержания крепости «в живых» – входные билеты и продажа сувениров – остался лишь последний. Некоторые туристы нарушают запрет и проникают в крепость сквозь бойницы, лезут на стены. Это опасно как для людей, так и для древних стен. Но следить за порядком некому.
Отчасти Копорской крепости повезло: поскольку здесь не было особой реставрации, ее стены и башни сохранили свой исторический облик, время ее пощадило по сравнению с сотнями исторических руин, разбросанных по Ленобласти. Малонаселенность окрестностей в сочетании с транспортными неудобствами дает некую защиту от вандализма. Первое упоминание о Копорье – 1237 год. Его краткая история такова: погост в Водской земле под властью Новгорода, захват Ливонским орденом и возвращение назад, возведение каменной крепости вместо деревянной, серьезная модернизация в начале XVI века, после покорения Новгорода Москвой, взятие шведами, опять возвращение, опять сдача и, наконец, ожесточенный бой в 1703 году. Взятие Копорья было важной петровской «викторией» в Северной войне.
Признанный шедевр фортификации находится на балансе Росимущества. Музей, который с 2001 года проводил здесь экскурсии, – муниципальный. Он мог решать вопросы только мелких технических работ. Вопросы консервации объекта – не его компетенция. Областные же власти не имеют права финансировать федеральные памятники. В 2009 году Копорье включили в программу «От крепости к крепости» – но денег не дали. В 2011 году – в проект «Серебряное кольцо», но денег тоже нет. Директор музея Людмила Дороженко говорит: «Я пишу запросы и жду ответа на них месяцами. Не дают даже проломы заделать, чтобы люди не падали. Росимущество молчит, вряд ли оно боится решения какого-то районного суда». Дороженко имеет в виду апрельское решение Ломоносовского райсуда, которым районной власти было предписано обеспечить безопасность граждан, а Росимуществу – сохранность и восстановление памятника.
Валентина Бычева из Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры сказала «НГ», что с Росимуществом проблема: «Например, по усадьбе в Тайцах нам ответили, что ни рубля нет. Нам люди пишут письма о том, что уже в 20 километрах от Питера на каждом шагу развалины. Но в том и беда, что руины в области, а области не принадлежат». Но и областные чиновники не рвутся взять памятники под региональное покровительство, хотя прецеденты все же есть. В областном департаменте по охране памятников отказались комментировать ситуацию для «НГ» без письменного запроса.
От туристов довелось слышать и такую версию: «Дождутся разрушения, а потом новодел по дешевке построят». На памяти – история некоторых старых зданий в Петербурге. И наоборот – только случай в свое время спас от обрушения аварийный Константиновский дворец, ставший сейчас президентской резиденцией. Но дворец был моложе и ближе к городу, чем Копорская крепость.
Санкт-Петербург
Дарья Гармоненко 
