Общественный контроль превращается во внутриведомственный

Контроль за содержанием заключенных некоторые общественные наблюдатели считают излишним. Фото Reuters

По информации «НГ», готовится несколько  поправок в законы, регулирующие работу правозащитников. Например, к контролю за тюрьмами может быть привлечен президентский Совет по правам человека (СПЧ) или Общественная палата (ОП). Это необходимо, чтобы активизировать деятельность общественных наблюдательных комиссий за местами заключения (ОНК), которые заполняются отставными силовиками, не склонными к заботам о правах зэков.

Как стало известно «НГ»,  готовятся изменения в статью 24 Уголовно-исполнительного кодекса (УИК), наделяющие членов СПЧ и ОП правом посещать любые тюрьмы и колонии. 

Сегодня они такой возможности лишены, что вызывает недоумение у большинства правозащитников. «Согласно Закону «Об общественном контроле», принятому в 2008 году, члены ОП формируют состав региональных ОНК, но сами при этом посещать тюрьмы не могут», – пояснил «НГ» член Совета по развитию общественного контроля при комитете Госдумы по делам общественных объединений Владимир Осечкин. По его словам, поправки должны помочь решению серьезной проблемы – заполнению мест в региональных ОНК бывшими силовиками и правоохранителями, которые через свои общественные организации имеют право направлять своих людей в эти комиссии.

«Мы отслеживаем их деятельность, все чаще сталкиваясь с рядом очевидных примеров нейтрализации общественного контроля с помощью включения в комиссии людей, аффилированных с ФСИН и МВД», – заявил Осечкин. В начале сентября, например, в Новосибирске жестоко избили заключенного СИЗО № 1 Кенана Джалилова. Тот заразился ВИЧ-инфекцией и решил пожаловаться на это в прокуратуру. Ему объяснили, что он не прав – и от полученных травм Джалилов по сей день находится в коме. «Мы узнали об этой трагедии спустя несколько недель и сразу обратились в Следственный комитет. Только после этого местные представители ОНК под руководством бывшего силовика посетили изолятор», – говорит Осечкин. Он напомнил также, что есть еще и идея лишить председателей ОНК административных полномочий, отдав им лишь вопросы организационно-технического характера.

В сентябре прошлого года президент Владимир Путин подчеркнул важность открытости и публичности в деятельности ОНК и согласился предоставить СПЧ аналогичные контрольные полномочия. Но чиновники, говорит Осечкин, даже не сдвинулись с места: «Силовое лобби блокировало реализацию данной инициативы, используя формальности и бюрократический документооборот». Правозащитники, по его словам, вместе с депутатами направляли запрос в правительство, чтобы узнать причину бездействия, но им пояснили, что МВД и ФСИН активно протестуют против внесения каких-то изменений в полномочия СПЧ. «Они опасаются, что правозащитники, пользующиеся доверием у президента, не пойдут на сотрудничество с ними и тогда будут вскрыты многие факты пыток и коррупции, что приведет к неминуемым отставкам», – считает собеседник «НГ».

Сегодня же такие дела нередко замалчиваются. В качестве примера Осечкин напомнил о «деле Копейской колонии» в Челябинской области. Дело в том, что ее бывший начальник Денис Механов за два года, прошедшие после посещения правозащитниками его «пыточной колонии», так и не был осужден. «Копейское дело» имеет колоссальное значение для будущего всей уголовно-исполнительной системы, большинство начальников ИК, как и правозащитники, следит за развитием этого дела, и от его исхода зависит многое – либо «механовщине» будет положен конец, либо и далее все будут считать, что можно пытать и бить заключенных, что можно одних натравливать, как собак, на других, что можно расхищать государственное имущество и отстраивать колонии за счет родственников заключенных. Уверен, что Путин не оставит столь важные вопросы без соответствующей справедливой реакции», – заявил Осечкин.

Законопроект о привлечении СПЧ к надзору над тюрьмами поддержал и член Совета Андрей Бабушкин, назвав нынешнее положение «важным упущением» закона и пообещав поднять этот вопрос на встрече с президентом 14 октября. 

Однако у предложения нашлись и противники. Член комиссии СПЧ по военно-гражданским отношениям Сергей Кравченко заявил «НГ»: «Деятельность СПЧ, как известно, происходит на общественных началах, поэтому у нас не будет возможности проводить системную работу с заключенными. На это нужно тратить время, которого и так немного, необходимы также денежные ресурсы – на поездки по регионам, например». Кравченко считает, что проще будет создать федеральную ОНК, которая и координировала бы работу региональных. Сам он готовит сейчас проект о расширении поля деятельности ОНК. В нем он предлагает создать наблюдательные комиссии над военными частями. Кравченко полагает, что в будущем аналогичные структуры могут быть предусмотрены для психиатрических лечебниц и детдомов.

Есть опасения, что и там власть захватят бывшие силовики. По словам правозащитника Валерия Борщева, это не единичные случаи, а устойчивая практика. В Краснодарском крае членов ОНК под разными предлогами не пускают в колонии. Тюремное руководство довольно оригинально объясняет свой отказ – якобы у заключенных режимные мероприятия. Но законом это понятие не определено, следовательно, оно не может служить основанием для отказа. «Однако председатель местной ОНК закрывает глаза на происходящее», – говорит правозащитник. Общественников сегодня также не пускают в тюрьмы, заявляя, что они могут быть родственниками сидельцев. Хотя председатели ОНК заранее предоставляют администрации колоний списки правозащитников.

Конфликты сегодня происходят и внутри ОНК по Башкирии. Ее нынешний председатель – бывший сотрудник МВД Олег Галин – избавляется от активных правозащитников и на их место берет более лояльных людей. Известно и «дело ростовской правозащитницы Елены Елисеевой». Суд назначил ей штраф в размере 500 руб. за телефонную беседу с заключенным, хотя ей звонили  сами зэки, рассказывая о пытках и вымогательствах. Правда, потом выяснилось, что по приказу руководства колонии эти разговоры записывались. По словам Елисеевой, члены ОНК под натиском силовиков и собственных председателей почти перестали реагировать на жалобы заключенных.